Камилла прекрасно знала, какой эффект оказывает на мужа ее гибкое, горячее тело, и сейчас без всякого стеснения пользовалась этим знанием. Она знала, что если выйдет из схватки победителем, если заставит Винсента уступить импульсу, то сможет продиктовать ему любые условия капитуляции.
– Нет, – прохрипел он, отталкивая ее от себя. – Нет!
– Да, милый, да, – горячо шептала Камилла, пытаясь справиться с пуговицами его рубашки. – Ты же хочешь этого, правда? И я… я тоже хочу тебя. Мы все начнем сначала. Завтра же… сегодня… сейчас…
Вести борьбу на два фронта – дело почти безнадежное. Винсент чуть ли не разрывался между тем, что толкало его к женщине, и тем, что велело остановиться. Голые груди прыгали перед глазами, терлись о лицо напрягшимися багровыми сосками. Губы оставляли на коже горящие следы. Камилла попыталась повалить его на диван, и это ей почти удалось, но в последний момент Винсент вывернулся и скатился на пол, больно ударившись затылком о ножку стола.
– Черт… – Он поднял голову, и именно в этот момент Камилла опустила ногу. – Черт! Ты попала мне в глаз!
– Ты это заслужил!
– Вот как?
– Вот так!
Трудно сказать, чем бы завершился эпизод, если бы они одновременно не посмотрели друг на друга и не увидели себя со стороны: он – с всклокоченными волосами, следами помады на шее и щеке, в расстегнутой рубашке; она – в съехавшем с плеча топе, с задранной юбкой и горящими глазами.
Проклятия так и не слетели с языка Винсента. Губы Камиллы дрогнули. Они улыбнулись – сначала несмело, потом широко – и рассмеялись.
– Ну и вид у тебя!
– У тебя не лучше!
– Боже, ты едва меня не раздела!
– А ты почти стащил с меня юбку! Винсент вздохнул, поправил рубашку и шагнул к дивану. Камилла покачала головой.
– Не надо, Вине.
– Надо. Нам надо поговорить. Обо всем.
Они проговорили два часа и легли спать далеко за полночь. Она – на кровати, он – на диване.
Сан-Франциско просыпается неспешно, как человек, любящий понежиться в постели, досмотреть сладкий утренний сон, помечтать о чашечке кофе и о горячем, расслабляющем душе. Правда, находятся и здесь отщепенцы, так называемые приверженцы здорового образа жизни. Это они с энергией раскаявшихся грешников строят повсюду гимнастические залы и спортивные клубы, открывают магазины «натуральных продуктов», носятся по утрам – и даже во время ланча! – по дорожкам парка, окидывают презрительными взглядами тех, кто осмеливается травить себя никотином, и устраивают пикеты у баров.
Шеннон лениво потянулась, спустила ноги с кровати и вдруг заметила на полу пуговицу. Маленькую белую пуговицу от мужской рубашки.
Винсент?
Нет, она отлично помнила его рубашку с черными пуговицами.
Странно. Неужели… Неужели здесь побывал чужой? Вор? Но из квартиры, кажется, ничего не пропало. Шеннон огляделась. Выдвинула ящик тумбочки. Заглянула под кровать. Открыла дверцу шкафа. Все на своих местах.
Какая глупость. Кто мог забраться в ее квартиру? У нее нет ни драгоценных украшений, ни знаменитых картин, ни антикварных вещиц. Что же могло привлечь сюда любителей поживиться?
Ничего. Чужой в доме – только ее воображение. Пуговица? Возможно, она просто валялась у Винсента в кармане и выкатилась, когда он снимал брюки. Вот именно. Так все и было. Для всего есть простое объяснение. Глупо повсюду видеть загадки. Надо поменьше читать триллеры.
Боже, ей впору обращаться к психотерапевту! Нашла пуговицу и уже развернула сценарий в духе Хичкока!
Прими душ и успокойся.
Шеннон открыла кран и, ожидая, пока пройдет холодная вода, откинула крышку унитаза.
Сердце как будто сжали ледяные пальцы – на воде покачивался окурок.
12
Стивен понимал, что шансов практически нет. Почти месяц его накачивали какими-то наркотиками в расчете сломить волю и получить нужную информацию. Вероятно, ему даже вводили так называемую «сыворотку правды». Если бы он не научился искусству мозговой блокады, его труп был бы давно сброшен в Атлантический океан.
Да, год жизни в Бразилии не прошел даром. Он многому научился, многое понял, а главное, пришел к миру с самим собой. Теперь Стивен знал – смысл жизни в том, чтобы делать людям добро. Украв деньги у мафии, он поступил правильно, потому что эти деньги они использовали бы во зло. Оставалось лишь позаботиться о том, чтобы миллион попал в хорошие руки. В руки Шеннон. Она сумеет распорядиться ими, как нужно.
Или они уже у нее? Как это узнать? Как повидаться с Шеннон? Как вырваться из плена?
Почти год Стивен провел в Салвадоре, третьем по величине городе Бразилии, городе причудливом и мистическом, городе церквей и музеев, искусных ремесленников и ловких торговцев, городе, разделенном, как на два мира, на две части, нижнюю и верхнюю.
Жизнь в Бразилии стоит дешево. Во всех смыслах. Здесь можно набить живот за пару долларов и получить нож в спину, если кому-то приглянется ваша старая рубашка. Здесь праздников больше, чем рабочих дней, а знаменитый карнавал, продолжающийся официально неделю, растягивается на целый месяц. В Бразилии всегда, в любое время года, можно найти что-нибудь свеженькое, сорвать с дерева банан или выпить кокос. Здесь доступны любые удовольствия, от самых простых до самых изысканных.
И-все же Стивена тянуло домой. Тянуло так сильно, что однажды, не выдержав намеченного срока, он купил билет и улетел в Штаты.
При виде раскинувшегося на холмах города, заключенного в объятия великолепной бухты с переброшенным через нее мостом, у него даже защипало в глазах.
Разумеется, Стивен не собирался рисковать, открыто разгуливая по городу. Но ему нужно было увидеть Шеннон. Он успел позвонить ей и оставить записку на ветровом стекле машины. Стивен выбрался из квартиры всего на два часа, но и этого оказалось достаточно. Кто-то заметил его. Кто-то сообщил Чарльзу Брэккетту. Когда он вернулся к себе, его уже ждали.
– Что ты меня так рассматриваешь? – не выдержала наконец Шеннон, поймав на себе очередной любопытный взгляд Шейлы. – Бородавка на носу выросла?
Застигнутая врасплох, Шейла сконфуженно отвернулась и пожала плечами.
– Ты сегодня какая-то не такая, как всегда.
– И какая же? – Шеннон вставила в компьютер дискету и включила принтер – Бертон категорически отказывался читать тексты с монитора и требовал обязательного представления распечатки.
– Трудно сказать. Довольная? Или удовлетворенная? Или, может быть, счастливая? Решай сама.
– Ну ты скажешь! – Шеннон весело рассмеялась, подумав, что подруга, наверное, права – она действительно чувствует себя счастливой. Женщине ведь для этого надо совсем немного. – Просто хорошее настроение.
