За короткое время они уже успели перезнакомиться почти со всеми жителями городка, а у половины Эпплдэя побывать в гостях. Никто не принуждал их к этому, но все так искренне радовались их приезду и звали «на чай с яблочным пирогом», что отказаться было просто невозможно. Кортни и Мориса больше всего удивляло то, что в Эпплдэе не было четких правил и норм поведения. Здесь все вели себя так, как хотели, но при этом не доставляли друг другу хлопот и неприятностей. Молодежь вполне спокойно уживалась со стариками, которые вовсе не осуждали ее за поцелуи в яблочной тени, за взаимные объятия и другие проявления любви еще неженатых пар. Все казалось легким и естественным, как сама жизнь. И время бежало с удивительной быстротой.
Кортни поразило, что в Эпплдэе женщин и мужчин невозможно было поделить на «группы» так, как в Эластере. «Куриные» посиделки, очевидно, были здесь в диковинку, потому что женщины и мужчины не собирались по отдельности, а проводили свободное время вместе.
В этом городе было много развлечений, и эпплдэйцы с удовольствием им предавались. Вечером каждого дня в «Клубе Ка» – местном развлекательном центре – шли спектакли, которые ставила молодежь. Или устраивались «творческие поединки», в которых мог принять участие каждый желающий. Или разнообразные конкурсы с поеданием пирогов или пусканием мыльных пузырей. Словом, всегда было что-то новенькое, и это новенькое с удовольствием подхватывалось эпплдэйцами. А в воскресенье все собирались у вдовы Роуз, в ее огромном саду – там Кортни и Морису еще только предстояло побывать. В общем, эпплдэйцы умели и любили веселиться. Может быть, поэтому они никогда не задумывались над тем, чтобы уехать из родного городка, и поэтому были так рады приезжим?
Ответив на этот вопрос, Кортни и Морис все чаще задумывались о необходимости отъезда. Необходимости, которая надвигалась на них, как туча, всплывающая бог знает откуда на ясное летнее небо. Мексика уже не манила их так, как раньше. Им не хотелось уезжать, вновь бежать за призрачным будущим, которое, скорее всего, будет гораздо реалистичнее, чем эта эпплдэйская сказка.
Иногда Кортни думала, что она спит и этот городок – всего лишь сон. И ей страшно было проснуться… Она хотела поделиться своими соображениями с Морисом, зная, что он поймет ее, как никто другой, но не видела смысла рассуждать о том, что все равно неизбежно. На устах у каждого крутился наивный вопрос: «Может быть, останемся?». Но и Морис, и Кортни слишком хорошо знали ответ. Их найдут. Если они задержатся здесь хотя бы на месяц, их обязательно найдут. Куда проще было затеряться в Мексике, стране с чужой культурой, между людьми, разговаривающими на чужом языке…
Помимо неизбежного отъезда из Эпплдэя Кортни занимал еще один, не менее насущный вопрос: что чувствует к ней ее «товарищ по несчастью», ее сосед по дому, ее «фиктивный» муж, Морис Митчелл. Об этом Кортни думала постоянно, даже когда закрывала глаза, пытаясь заснуть.
С тех пор, как они приехали в Эпплдэй, Кортни чувствовала себя безумной. Или по-настоящему обезумела, поддавшись счастливой и безмятежной атмосфере, царящей вокруг. С той самой минуты, когда Морис опустил ее на придорожную траву, так и не поцеловав, она все думала, думала, думала о том, каким мог бы быть этот поцелуй… И еще о том, почему Морис Митчелл так и не сделал того, что собирался…
На этот вопрос Кортни нашла два подходящих ответа. Первый был весьма похожим на правду, но повергал ее в отчаяние. Морис как-то обмолвился, что его не интересует девушка, которая ведет себя, как парень. Что, если она просто не в его вкусе? Второй ответ казался Кортни самоутешением. Что, если она слишком часто называла Мориса «мистером Бабником» и он просто не захотел соответствовать своему прозвищу? Запутавшись в этих «что, если», Кортни паниковала, радовалась, а потом снова начинала изводить себя догадками. Конечно, и речи не могло быть о том, чтобы выяснить это у Мориса. Тогда он сразу учует что-то неладное.
Что именно «неладное» почувствует Морис, Кортни боялась произнести даже про себя. Потому что нет ничего хуже, чем влюбиться в человека, который, получив то, что хотел, сразу же променяет тебя на другую… Правда, Кортни так и не увидела «проявлений» донжуанства Мориса на деле. Ко всем женщинам в Эпплдэе он относился ровно. А если и делал комплименты, то совершенно искренне и без тени ухаживания.
Хотя Кортни частенько видела завистливые взгляды девушек «на выданье», обращенные в ее сторону. Но дальше этих взглядов дело не шло. Флиртовать с Морисом не пытались, а он, кажется, не собирался «развлечься» в Эпплдэе. И в голове Кортни опять же вертелись две догадки. Либо мистер Бабник пытается исправиться в ее глазах, либо статус «псевдоженатого» человека наложил на него свой отпечаток.
Кто знает, может быть, Морис Митчелл опасался осуждения со стороны эпплдэйцев: женатый мужчина, приударяющий за местными барышнями? Хотя, как заметила Кортни, несмотря на то что Эпплдэй был городком с небольшим количеством жителей, сплетничали эти жители с великой неохотой. Все знали, почему Роуз Мортимер вдовствует уже сорок лет, но никто даже не заговаривал об этом с «четой» Митчелл. А что же касается осуждения… Молодежь здесь вела себя достаточно свободно, без оглядки на стариков… Так что Кортни была уверена: старания Мориса, если таковые проистекают из их «семейного положения», совершенно напрасны…
На следующий же день после их заселения в домик вдовы Роуз с Кортни произошел забавный казус, который отчасти ее обрадовал, отчасти – смутил.
Узнав о существовании «Клуба Ка», Морис уговорил Кортни сходить туда. Впрочем, она не пожалела: было здорово и очень весело. Она даже выиграла конкурс мыльных пузырей, за что ее наградили бочонком яблочного эля. И только когда они выходили из клуба, Кортни услышала знакомый веселый голос:
– Кортни! Да это же Кортни, дорогая!
Кортни удивленно обернулась. На ступенях клуба стояли Аурилис Киббс и его жена Лавиния.
– Значит, вы все-таки посетили Эпплдэй? – спросила Лавиния, улыбаясь своей счастливой улыбкой. – Ну и как вам наш городок?
– Аурилис, Лавиния, – представила Кортни Морису своих знакомых. – Мы познакомились в «Рокеншире», в том месте, где ты покупал обувь… А это Морис… Эпплдэй – восхитителен. Мы с Морисом в восторге от него… – Кортни так надеялась на то, что Аурилис не упомянет о том, что Морис ее «муж», но именно это и произошло.
– А, это ваш муж… Очень приятно познакомиться. – Он протянул Морису руку. – Мы с Лавинией надеемся, что вы зайдете к нам в гости…
«На чай с яблочным пирогом», добавил про себя Морис, а потом подозрительно покосился на Кортни. То, что они «муж и жена», могла сказать им только она… Но ведь тогда еще не было ни Эпплдэя, ни Бредли с их вопросами… Очень интересно, мисс Скромница…
– Обязательно будем, – ответил он Киббсам.
Когда чета Киббс скрылась из поля зрения, Морис ехидно поинтересовался у Кортни:
– И что ты скажешь в свое оправдание? Ты так злилась на меня, когда я говорил, что мы женаты, а выясняется, что ты сделала это еще раньше, чем я…
