Лана дернулась, чтобы спустить ноги с дивана, и в этот момент Юра обнял ее, прижался к ее обнаженной спине своей грудью и тихо сказал на ухо:
– Да, то что мы сейчас сделали, выглядит отвратительно по отношению к моей жене, но… Словом… у нас не было выбора, и ты это знаешь… Я никогда не изменял Ирине раньше, а потому у меня нет мест, где я мог бы прятаться от нее…
– Может быть, и не стоило ей изменять… – глухо проговорила Лана.
Майоров отпустил ее плечи, сел рядом и сказал:
– В отличие от тебя у меня нет сомнений в том, что я по-прежнему люблю тебя. Как влюбился в школе, так и… Если бы ты не вышла замуж, я после армии опять попытался бы вымолить у тебя прощение, но… ты вышла… Тогда я не смог влезть в чужую семью…
– А сейчас?
– А сейчас смог… Потому что… ну… словом, я никогда не был счастлив, Лана… при всем том, что у меня очень хорошая жена… любимые дети… Но ты ведь не могла не понять, почему я дочку назвал Светланой. Мы, конечно, зовем ее Светой, потому что имя Лана… я не смог бы выговорить по отношению к другой… даже пусть и дочери… Да и не похожа она на тебя, что, в общем-то, хорошо… Иринина дочка… Вылитая мама… во всех смыслах… Возможно, если бы не встретил тебя снова, так и прожил бы до конца своих дней добропорядочным мужем и отцом. Но мы встретились. Думаю, это не случайно.
– Не случайно… – эхом повторила Лана.
– Но если ты со своим мужем счастлива, и то, что ты сегодня здесь… со мной… лишь порыв под воздействием минуты и… воспоминаний… то ты скажи, и я опять уйду из твоей жизни. Мне будет теперь чем жить. Мы были вместе… едины… и счастливы… мне так кажется…
Лана уронила лицо в ладони и разрыдалась. Юра опять обнял ее, прижал к себе, поцеловал в висок и, проведя рукой по волосам, сказал:
– Не плачь, пожалуйста… все у тебя будет хорошо, как прежде… Я не буду тебе докучать… мешать… Ты больше не увидишь меня, Лана, клянусь! Я не собираюсь ломать тебе жизнь!
И тут женщина поняла, что если он уйдет от нее опять, то ей ничего больше в этой жизни не будет нужно. Для нее она закончится. И Лана крикнула, громко и душераздирающе:
– Не-э-э-эт! Только не уходи!!! Я не жила без тебя, Юра! Я будто проспала все это время… будто во сне выходила замуж, рожала детей, воспитывала их, заботилась о своей семье. Меня самой будто и не существовало вовсе! Я, наверно, и выжила только потому, что должна была с тобой снова встретиться! Я люблю тебя, Юра! Только тебя одного!!!
И он прижался к ее губам, а потом осторожно опустил на постель, и между ними снова произошло то, что, пожалуй, стоит называть все же не сексом, а любовью…
* * *
Татьяна Ермакова в ярости металась по квартире, которую ей купил богатый любовник. Ей, правда, казалось, что этот весьма недешевый подарок она уже отработала в постели с ним сполна. Возможно, что Виктор Михайлович считает по-другому, но ей на это наплевать. Не отберет же он квартиру, если вдруг что. Как-то будет не по-джентльменски, а он ведь именно джентльмена из себя и корчит. В конце концов, она пока не собирается отказывать ему в определенных услугах. Она нормальная женщина, которой нужен мужчина. Не ее вина в том, что мужской экземпляр ей попался очень состоятельный. Каждая на ее месте воспользовалась бы его состоятельностью! Да и вообще, показали бы ей ту, которая не воспользовалась бы мужчиной, к которому влечет.
Вот если взять проклятую Ланку Кондратенко, то есть Чеснокову, которая на людях всю жизнь изображает из себя особу чуть ли не с голубой кровью, так и она с самого детства строит всем козни. Авантюристка! Именно она ведь толкнула ее, нежную девочку, к Майорову, а потом самым жестоким образом забрала его себе. До чего ж дьявольский разработала план, где ей, несчастной Тане, отводилась роль куклы-марионетки! Конечно, она потом расквиталась с Ланкой сполна. Некоторое удовлетворение от этого, безусловно, получила, но бывшая подруга опять сломала все ее планы и вышла замуж за Евгения. Утешало то, что с мужем Ланка несчастлива. Не любит она его. Однажды Татьяна пыталась подъехать к Чеснокову и открыть ему глаза на жену, но он сразу сказал, как отрезал:
– Я все знаю, но очень люблю ее, а потому буду жить с ней столько, сколько она сама пожелает. Захочет уйти – держать не стану. Я любимой женщине не враг.
– Ты уж про нас с Володечкой не забудь, Евгений Палыч, если Ланка тебя бросит, – развязно проговорила тогда она и даже одарила бывшего школьного лаборанта одним из своих самых многообещающих взглядов.
– Даже и не рассчитывай, – горько усмехнувшись, ответил он. – Я тебя за километр обойду!
Теперь, когда в городе опять появился Юра Майоров, Татьяна Ермакова поняла, что жизнь подарила ей еще один шанс. Она должна вывернуться наизнанку, но устроить наконец свою жизнь с любимым мужчиной. Да, так вот глупо вышло, что она как влюбилась в Майорова по наущению Ланки, так никого другого полюбить и не смогла. Бывшая математичка, а нынешняя Володина бабушка, Антонина Кузьминична, правда, утверждает, что все мужчины ее бросали из-за ее же склочного характера, но Татьяна Ермакова знает точно: она просто никого из них не любила, а потому, кроме как в постели, для них никогда ни в чем не старалась. Постельные дела, они такие, что если сама не постараешься, так ничего хорошего в ответ и не получишь. А уж что касаемо всего остального – увольте! Еда – только полуфабрикатами, болеть – болейте, но, пожалуйста, от нее отдельно, с неприятностями разбирайтесь сами, носки с трусами стирайте тоже самостоятельно. Она даже свою машину не собирается о них марать. Володька тоже не был сахарным мальчиком, а потому мужички подле них с сыном и не задерживались. Виктор задержался потому, что Вовка давно живет у своих девчонок и не досаждает. Антонина, правда, достает всякими своими намеками о пропавшем золотишке и деньгах, но пусть докажет, что виноват внук. Впрочем, даже если и докажет – дела-то семейные. В них менты стараются не лезть. Других проблем полны рты.
В общем, Татьяна Ермакова старалась не занимать свою голову судьбой сына. В конце концов, она его вырастила до совершеннолетия, как могла, без отца. А что с безотцовщины взять? Нет, Чесноков, конечно, поначалу пытался участвовать в Вовкином воспитании, но тому лет с двенадцати уже всякое воспитание было поперек горла. К отцу он относился пренебрежительно и в грош его не ставил. Женька, что называется, побился головой об стену, да и отступился. Деньги, правда, матери своего сына всегда давал исправно, и жаловаться ей на это не приходилось.
Приносить себя в жертву сыну Татьяна не собиралась, считая, что и сама-то толком еще не жила, а только все готовилась к настоящей жизни. Наверно, никакой другой любви, кроме как к Майорову, ей на роду не написано, а потому она обязательно должна быть реализована. О том, что Юра вернулся в Дольск и привез с собой семью, ей рассказала одноклассница, та самая Люба Михалкова, которая нынче работает кассиром-контролером в универсаме рядом с ермаковским домом. Оказалось, что Любка теперь живет на одной площадке с Майоровыми. Михалкова с Юрой именно на площадке первый раз и встретилась, когда однажды, рассорившись с мужем, вышла покурить на нервной почве. Разумеется, Татьяна выпытала у нее адрес и уже строила планы, каким образом лучше всего подъехать к Юре, но не далее чем вчера вдруг увидела его вместе с Ланкой на улице. Характер их отношений был бы ясен любому, кого бы этот вопрос вдруг заинтересовал. И ведь никого не стеснялись, шли почти в обнимку. Да в их маленьком городишке чуть ли не все друг друга знают! Кто-нибудь непременно донесет Женьке о том, с кем гуляет его Светлана Николаевна. Да и жене Майорова вполне могут рассказать. И как только они не боятся? Или уже решились порвать со своими семьями? Нет!!! Этого она, Татьяна Ермакова, не допустит!!! То есть рвать-то они могут, это их дело, а вот соединиться она им ни за что не даст! Она любит Майорова! Единственного! Всю свою сознательную жизнь! Он должен стать ее мужем, а вовсе не Ланкиным! Ну… или хотя бы постоянным любовником… Витька подвинется, никуда не денется… А у Ланки есть Чесноков! И довольно с нее!
