Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
— Тьфу, пропасть! Да ведь раз ты уезжаешь, нужнопоговорить про миллион всяких вещей. Про что мы бы говорили через месяц и ещепозже. Про богомолов, про цеппелины, про акробатов и шпагоглотателей! Давай какбудто ты уже опять приехал — ну хоть про то, как кузнечики плюются табаком.
— Знаешь, это чудно, но мне что-то не хочется говоритьпро кузнечиков.
— А раньше хотелось!
— Да. — Джон упорно смотрел вдаль. — Наверно,сейчас просто не время.
— Джон, что с тобой? Ты какой-то странный…
Джон сидел с закрытыми глазами, лицо его искрилось.
— Дуг, ты знаешь дом Терлов? Помнишь, какой у неговерх?
— Конечно.
— Там маленькие круглые окошки, и в них разноцветныестекла — они всегда были такие?
— Конечно.
— Ты уверен?
— Старые-престарые окошки, они всегда были такие, ещекогда нас с тобой на свете не было.
— А я их никогда не замечал, — сказал Джон. —А сегодня шел мимо, поднял голову, смотрю — стекла цветные! Дуг, да как же я ихстолько лет не замечал?
— У тебя были другие дела.
— Ты думаешь? — Джон повернулся и со страхомпосмотрел на Дугласа. — Тьфу, пропасть, Дуг, с чего эти окаянные окошкименя так напугали? Тут и пугаться нечего, правда? Наверно, это потому, что… —Он говорил медленно, запинался и путался. — Наверно, уж если я не замечалэтих окошек до самого сегодняшнего дня, значит, я, наверно, еще много чего незамечал… А с тем, что я видел, как теперь будет? Вдруг я уеду из города и потомне смогу ничего вспомнить?
— Что хочешь помнить, то всегда помнишь. Вот я два годаназад ездил летом в лагерь. И там я все-все помнил.
— А вот и нет. Ты мне сам говорил. Ты просыпался ночьюи никак не мог вспомнить, какое лицо у твоей мамы.
— Неправда!
— Со мной ночью так бывает, даже дома, — знаешь,как это страшно! Я другой раз ночью встану и иду в спальню к своим: они спят, ая гляжу на них, проверяю, какие у них лица. А потом прихожу назад в своюкомнату — и опять не помню! Черт возьми. Дуг, ах, черт возьми! — Джонкрепко обхватил руками коленки. — Обещай мне одну вещь, Дуг. Обещай, чтоты всегда будешь меня помнить, обещай, что будешь помнить мое лицо и вообщевсе. Обещаешь?
Ну, это проще простого. У меня в голове есть киноаппарат.Ночью, в постели, я могу повернуть выключатель — раз! — и готово, настенке все видно, как на экране, и ты оттуда кричишь мне и машешь рукой.
— Дуг, закрой глаза. Теперь скажи: какого цвета у меняглаза? Нет, ты не подсматривай! Ну? Какого цвета? Дугласа бросило в пот. Векиего вздрагивали.
— Ну, знаешь, Джон, это нечестно.
— Говори!
— Карие.
Джон отвернулся.
— Вот и нет.
— Как же нет?
— А вот так. Даже непохоже. Джон зажмурился.
— А ну-ка, повернись, — сказал Дуглас. —Открой глаза, я посмотрю.
— Что толку, — ответил Джон. — Ты уже забыл.Я ж говорю, со мной тоже так бывает.
— Да повернись ты! — Дуглас схватил друга заволосы и медленно повернул его голову к себе.
— Ну ладно.. Джон открыл глаза.
— Зеленые… — Дуглас в унынии опустил руки. — Утебя глаза зеленые… Ну и что же? Это очень похоже на карие. Почти светло-карие.
— Дуг, не ври мне.
— Ладно, — тихонько сказал Дуглас. — Не буду.Они еще долго сидели и молчали, а другие ребята бегали по холму и кричали, извали их.
Они мчались наперегонки вдоль железной дороги, потом открылипакеты из оберточной бумаги и с наслаждением понюхали свой завтрак — сандвичи споджаренной ветчиной, маринованные огурцы и разноцветные мятные конфеты. Потомопять побежали. Потом Дуглас приник ухом к горячим стальным рельсам и услыхал,как далеко-далеко, в иных землях, идут невидимые поезда и посылают ему азбукойМорзе вести сюда, под это палящее солнце. Дуглас распрямился, оглушенный.
— Джон!
Потому что Джон все еще бежал, и это было ужасно. Ведь еслибежишь, время точно бежит с тобой. Кричишь, визжишь, бегаешь наперегонки,катаешься по земле, кувыркаешься, и вдруг — хвать! — солнце уже зашло,гудит гудок вечернего поезда, и ты плетешься домой ужинать. Чуть отвернулся — исолнце уже зашло тебе за спину! Нет, есть только один-единственный способ хотьнемного задержать время: надо смотреть на все вокруг, а самому ничего неделать! Таким способом можно день растянуть на три дня. Ясно: только смотри иничего сам не делай.
— Джон!
Теперь уж от него помощи не дождешься, разве только есликак-нибудь схитрить.
— Джон, сворачивай, петляй! Собьем их со следа! И они скриком кинулись наутек под горку, обгоняя ветер, заставляя земное притяжениепомогать им, и дальше — по лугам, за амбары, и наконец голоса гнавшихся за нимимальчишек замерли далеко позади.
Тогда они забрались в стог сена, оно потрескивало под ними,точно хворост костра.
— Давай ничего не делать, — сказал Джон.
— Вот и я хотел это сказать, — отозвался Дуглас.
Они сидели не шевелясь и пытались отдышаться.
Что-то тихонько тикало, словно в сене шуршало какое-тонасекомое.
Оба услышали это тиканье, но не посмотрели, откуда онодоносится. Дуглас двинул рукой — теперь тикало в другом месте. Дуглас положилруку себе на колено — и вот уже тикает на колене. Он на мгновенье опустилглаза. Три часа.
Дуглас украдкой прикрыл часы другой рукой и незаметно отвелстрелки назад.
Теперь у них будет вдоволь времени как следует поглядеть намир, почувствовать, как солнце мчится по небу, точно огненный ветер.
Но настала минута — и Джон всем телом ощутил, какпереместился бесплотный груз их теней.
— Дуг, который час?
— Половина третьего.
Джон взглянул на небо.
«Не надо», — подумал Дуглас.
— Похоже, что не третьего, а четвертого, а может, и всечетыре, — сказал Джон. — Бой-скаутов учат распознавать такие вещи.
Дуглас вздохнул и снова перевел стрелки.
Джон молча следил за его движениями. Дуглас поднял голову, иДжон легонько стукнул его по плечу.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
