— Я люблю тебя, малышка. Очень люблю. Это не изменилось и никогда не изменится.
— Я тоже, мам, — ответила Марибель и побежала вверх по ступенькам.
«Мы с ним не любим друг друга»… «Мы с ним не любим друг друга»… «Мы с ним не любим друг друга»…
Слова звучали и звучали в воспаленном после бессонной ночи мозгу Алекса. Меньше всего ему сейчас хотелось встретиться с Долорес. Он повернулся и потихоньку вышел на улицу, спустился на причал, завел мотор и вернулся в отель.
На следующий день Алекс подгадал свой приезд к окончанию занятий Марибель.
— Привет, — сказал он, подходя к ней и беря сумку. — Давай понесу. Пройдемся немного, не возражаешь?
— Ладно.
Они не спеша побрели знакомой дорогой. Оба молчали. И только оказавшись рядом с домом, Алекс решился заговорить:
— У тебя скоро каникулы. Я хочу пригласить тебя и твою маму провести какое-то время со мной. Сначала мы можем съездить в Европу, в Испанию, например, посетить Барселону или Мадрид, сходить в консерваторию или в театр. Твоей маме, я уверен, понравится. Потом поваляться немного на пляжах, поплавать, покататься на водных лыжах. А затем отправиться в Лос-Анджелес. Мы сможем посмотреть волейбольный турнир, и я устрою тебе несколько тренировок со студенческой командой Калифорнийского университета. И еще куплю новый велосипед, самый современный.
Если раньше Марибель смотрела на него, приоткрыв рот, то, услышав последнюю фразу, возмущенно воскликнула:
— У меня отличный велик! Мама экономила полтора года, чтобы купить его!
Алекс ударил кулаком по ближайшему дереву.
— Черт, я все не так говорю! Пойми, я не пытаюсь соблазнить тебя ни велосипедом, ни чем-то еще. Не собираюсь хвастаться своим состоянием. Но бессмысленно делать вид, что мы оба не знаем простого факта: у меня денег намного больше, чем у всех жителей этого острова вместе взятых. — Он помолчал, пытаясь успокоиться. Затем продолжил: — Я хочу, чтобы ты увидела, где я живу. Как я живу. Тогда, может быть, позднее тебе захочется приехать ко мне самой и немного пожить.
— Значит, если мама будет с нами, мы сможем сходить на турнир по волейболу? — Она робко взглянула ему в лицо и, увидев подтверждающий кивок, добавила: — Я никогда не каталась на водных лыжах.
— Я тебя научу. У тебя сильные руки, и ты отлично держишь равновесие. У тебя точно получится.
— Здорово. А мама уже согласилась поехать?
— Я ее пока не спрашивал. Решил узнать сначала, захочешь ли ты.
— Она пока в школе. Сказала, что сегодня задержится. У нее дополнительные занятия.
— Так тебе нравится моя идея?
Марибель хитро усмехнулась.
— А в консерваторию идти обязательно?
— Мне хочется, чтобы твоя мама тоже получила удовольствие от каникул.
— Ладно. Если она согласится, я поеду, — решилась Марибель и вдруг потупилась, словно испугалась собственной смелости.
Тронутый ее ответом и этой реакцией, Алекс предложил:
— Почему бы тебе самой не рассказать ей? А я загляну вечером и узнаю, что она решила. — Ему хотелось, чтобы у Долорес было достаточно времени обдумать предложение. Сразу она скорее всего безоговорочно отвергнет его.
11
Когда он пришел, как и обещал, ближе к вечеру, то сразу понял, что дал ей слишком короткое время на размышления.
— Заходи и закрой за собой дверь поплотнее, — сурово сказала Долорес. — Чтобы не вся улица слышала, как мы ругаемся.
— А мы собираемся ругаться? — спросил он, следуя за ней в кухню, где она предусмотрительно уже затворила окна. — Где Марибель?
— Ушла к подружкам. У нас есть около часа, чтобы окончательно все прояснить. Мой ответ окончательный и бесповоротный: нет! Я никуда с тобой не поеду. Это ваши каникулы, твои и ее. Время, чтобы получше узнать друг друга. Ко мне все это не имеет никакого отношения.
— Да? А что Марибель думает по этому поводу?
Долорес одарила его раскаленным, как лава, льющаяся из жерла вулкана, взглядом.
— О, должна отдать тебе должное: ты прекрасно поработал с ней. Она хочет, чтобы я поехала. Ты что, серьезно полагаешь, что можешь подкупить меня театрами и концертами?
— Нет. Просто подумал, что тебе было бы приятно послушать живую музыку. — Алекс пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более безразличным. — А какие еще у тебя возражения?
— У Мирабель нет паспорта, а у меня — американской визы. Кроме того, она пропустит тренировки.
— Побойся Бога, Лола! Паспорта и визы — не проблема. Их можно оформить за несколько дней, максимум за неделю. Что касается тренировок… У нее хватит физических нагрузок, чтобы компенсировать их.
— Я не собираюсь ложиться с тобой в постель! — в полном отчаянии выкрикнула Долорес.
— Договорились, — небрежно ответил Алекс.
— Хотя ты, похоже, вовсе и не заинтересован в этом… — почти разочарованно протянула она.
Сами слова и тон, каким они были произнесены, придали ему сил.
— Заинтересован, даже очень. — Он шагнул к ней и с удовольствием отметил, как побелели суставы на пальцах — с такой силой Долорес вцепилась в край стола. — Между прочим, должен сообщить, что Марибель категорически отказалась от нового велосипеда. Так что мне не удастся купить ее привязанность. — Алекс помолчал, потом подошел еще ближе и с чувством добавил: — Ты прекрасно воспитала ее, Лола.
— Спасибо. Кстати, эта кухня не так уж и мала. Тебе нет ни малейшей необходимости загонять меня в угол.
— Что тебя смущает, Лола? Боишься меня? — Он нежно провел большим пальцем по ее губам.
— Ох, Лехандро, ты удивительно привлекательный мужчина. Как я смогу провести две недели рядом с тобой, скрывая от Марибель то, что чувствую?
— Ничего, ты женщина умная. Что-нибудь придумаешь.
— Ты должен поклясться, что будешь вести честную игру.
— Так ты согласна?
— Только в том случае, если пообещаешь не прикасаться ко мне ни под каким предлогом!
— О-хо-хо! Похоже, твои гормоны разгулялись вовсю, — насмешливо произнес Алекс, крайне польщенный признанием того, как он на нее действует.
— Зато про твои этого никак не скажешь!
Алекс действовал с такой стремительностью, что она даже глазом моргнуть не успела, как он уже притиснул ее к стене, обхватил руками за талию, потом прижался бедрами и поцеловал. Так сильно, что у нее голова пошла кругом. Но желание вспыхнуло с такой силой, что ему пришлось заставить себя отстраниться. Иначе выработанный план действий мог оказаться под угрозой срыва.
Он принял безмятежный вид, лениво ухмыльнулся.
