— Нет.
— Что я нелюбима.
Он протянул к ней руки.
— Иди ко мне.
— Не могу. Только не сейчас.
— Кира.
— Я любила тебя.
— А я люблю тебя и сейчас.
Кира закрыла лицо руками.
— Все кончено.
— Только не для меня.
Его голос был очень тихим. Она вздрогнула.
— Я хочу покончить с этим браком.
Кален ничего не ответил. Он должен отпустить ее. Должен дать ей свободу. Она не может остаться с человеком, который не понимает ее.
— Пожалуйста, Кира… — голос Калена звучал прерывисто. — Не суди меня так жестоко. Я не понимал… не подумал… — он умолк. — Я забыл, что в тебе течет и западная кровь. Я не догадывался, что ты страдала, забыл, что ты не можешь читать мои мысли. Я понимаю, как сильно я тебя ранил. Я не знал, не понимал, что больше всего нужен тебе здесь, рядом. Мне казалась важной лишь справедливость.
— Справедливостью была бы твоя любовь.
— Но она есть. Без сомнения.
Кира почувствовала, как толстая стена, которую она возвела вокруг своего сердца, дала трещину.
Отведя взгляд, она уставилась в пустоту, пытаясь удержаться от слез.
— Ты нашел его?
— Да.
Кира нервно рассмеялась.
— Он еще жив?
— Едва.
Кален извинился. Сказал, что отомстил тому негодяю…
Но все это неправильно.
— Да это же подвиг! — сказала Кира. — Очень благородно. Но ты не совершаешь благородных поступков, кажется?
— Думаю, где-то во мне все-таки течет английская кровь.
— И спустя семь лет ты решил отомстить за мою поруганную честь?
— Если бы я знал об этом тогда, я бы сделал это в ту же ночь.
— Но тогда я была никем…
— Ты была Кирой аль-Иссидри. Самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел.
Кира никогда не думала, что найдется хоть один человек, который сможет ее понять.
Но сейчас, слушая Калена, она снова ощутила надежду, и это было хуже всего. Надежда приводила к горьким разочарованиям.
— Я больше не могу так, Кален. Я хочу уйти. Я хочу вернуться в Даллас.
— Нам будет трудно жить нормальной жизнью, laeela, если мы будем жить по разные стороны Атлантического океана.
— Нормальная жизнь в моем понимании — это жизнь без тебя.
Кален долго молчал. Его брови были нахмурены, челюсти сжаты.
— Я не разведусь с тобой, — сказал он наконец. — Я не могу.
— Тебе наплевать на меня! — она приблизилась к нему, чувствуя, как ее трясет от гнева. — Если бы ты любил меня, ты бы не отослал меня прочь. Если бы ты заботился обо мне, то позвонил бы в ту же секунду, как осознал свою ошибку. Ты бы не разбил мое сердце!
— Мое сердце тоже было разбито.
Кира выдохнула.
— Я видела твое лицо, видела, как ты на меня смотрел. Ты чувствовал отвращение…
— Я был в шоке.
— Из-за меня.
— Из-за того, через что тебе пришлось пройти. Как только я понял, что это была ты, что твои голубые глаза, твоя невинность и свежесть пострадали от этого ублюдка… — он остановился и резко выдохнул, — я не мог думать ни о чем, кроме убийства. Я хотел убить его.
Глава тринадцатая
Кира опустилась на подлокотник дивана.
— Поэтому я и отослал тебя. Мне нужно было отправить тебя в Лондон, чтобы я мог отомстить.
Кира не знала, что сказать. Она тупо смотрела на Калена. Его взгляд был твердым, уверенным. В глазах не было страха или сожаления.
— Я бы убил его, но шейх Таир не позволил.
— Он был с тобой?
— Он был моим свидетелем, на тот случай, если я зайду слишком далеко.
Кира прижала руку к ноющей груди. Она чувствовала, что Кален рассказал далеко не все.
— Тебя накажут?
— Кто? Мой брат? Твой отец?
— Мой отец ничего не знает.
— Знает. Я устроил ему взбучку за то, что твое детство было кромешным адом.
— Все было не так плохо, Кален.
— Ты постоянно чувствовала одиночество, и мне жаль, что я усугубил твои страдания.
— Кален…
— Я люблю тебя, laeela. Я люблю тебя больше всего на свете, и мысль, что я причинил тебе боль, вонзается в меня, как нож.
Слезы наполнили ее глаза, и Кира закрыла лицо руками.
— Я так сильно люблю тебя, — продолжал Кален, — что перееду в Даллас с тобой. Буду жить с тобой в твоем доме. Лично буду возить тебя на футбольные игры, чтобы ты могла танцевать для шестидесяти тысяч чужих людей в форме, которая мало что прикрывает.
Слезы уступили место смеху.
— Allahister! — воскликнула Кира. — Боже, помилуй! Ты серьезно? Ты — в моем доме, в Далласе?! Кален, ты же не просто шейх, ты же… султан! Как я объясню твое появление моим соседям?!
Он скорчил рожицу, и его глаза потеплели.
— Очень и очень осторожно.
Он был невыносим. Кира плакала и смеялась и наконец всплеснула руками.
— Мои мысли в полном беспорядке.
— То же самое ты сделала с моим сердцем.
— La. Нет. — fya. Да.
Кире так захотелось снова почувствовать себя женщиной. Его женщиной. Желание снова ощущать его силу, жар тела, его страсть полностью овладело ею.
Но как можно простить его? Кален, должно быть, прочел нерешительность в ее взгляде, и его лицо перестало светиться счастьем.
Он снова выглядел как шейх Нури. Далекий. Непреклонный. Циничный.
Она причинила ему боль. Отвергла его, когда он всей душой тянулся к ней.
— Может, мы поговорим завтра? Уже поздно.
— Я не могу уйти. Не сейчас.
Кира чувствовала его былую силу и иронию. Однако сама она изменилась: стала опытнее, обрела уверенность в себе. Они могли быть вместе только на равных.
— Я больше не желаю подчиняться давлению.
Внезапно он улыбнулся, и эта улыбка была полна сожаления.
— Раньше тебе это нравилось.
— Я изменилась, Кален, и тебе тоже было бы неплохо сделать это.
— Я согласен.
Кира изучала его какое-то время. Он выглядел усталым. Это и для него была очень тяжелая неделя.
— Ты не можешь силой заставлять людей делать то, что хочется тебе. Ты должен научиться уважать их мнение.
