Тела англичан, бомбардира и хвостового стрелка, сержантов Билла Ми и Дика Эббота, были найдены на некотором расстоянии от фюзеляжа. В тексте о них упоминалось как о «сильно искалеченных», но Купер знал, что должен значить этот эвфемизм, – его использовали и сейчас, в официальных заявлениях для прессы, когда речь шла о жертвах тяжелых автомобильных аварий или крушения поездов. Это значило, что тела были лишены голов или конечностей. Радист, сержант Гарри Грегори, и верхний стрелок, сержант Алек Гамильтон, оказались зажаты в обломках и умерли в огне, который охватил центральную секцию фюзеляжа. Оба обгорели до степени неузнаваемости, так что опознавали их по форме и содержанию карманов после того, как их тела были доставлены в военный морг Королевских ВВС в Бакстоне.
На мгновение Купер опустил книгу. Интересно, а Элисон Моррисси не рассматривала такую возможность, что одно из этих тел было неправильно опознано? Может быть, ее дед все-таки погиб при крушении? И все это время надо было искать совсем другого члена экипажа? А еще он подумал о лейтенанте Зигмунде Лукаше, который выжил в катастрофе и которому сейчас было уже семьдесят восемь лет.
Гэвин Марфин беспокойно зашевелился и застонал. Затем открыл глаза.
– Где мы? – спросил он.
– В Андербэнке, – ответил Купер. – Ждем эвакуатор.
– Где-то здесь есть неплохая индийская забегаловка, – сказал Марфин, после чего его голова вновь откинулась назад и он захрапел.
Погодные условия и примитивное оборудование – Бен решил, что это стандартное объяснение для большинства аварий. В противном случае катастрофа с «Милым Дядюшкой Виктором» была совершенно необъяснима – самолет почему-то летел слишком низко и не по курсу. Но в книге намекалось на то, что причина, по которой он сбился с курса, была в игнорировании пилотом распоряжений штурмана. Так что же, это был еще один пример того, как пилот может попасть в ловушку между высоким объектом на земле и низкой облачностью? Как он может неожиданно увидеть перед собой горы, когда думает, что вот-вот должен сесть на родной аэродром в Ноттингемшире? Или случилось что-то еще?
Одним из свидетелей, на показания которого ссылались при рассказе о катастрофе с Ланкастером, был бывший спасатель Королевских ВВС Уолтер Роланд, о котором упоминала Элисон Моррисси. Как и Зигмунд Лукаш, он отказался с ней общаться. Отказался или был не в состоянии? В момент аварии Роланду было восемнадцать. По прошествии такого времени память начинает сдавать, а иногда воспоминания, наоборот, остаются слишком яркими, и их не хочется ворошить.
– Пока не видно? – пробормотал Марфин.
– Пока нет.
– Плохо, Бен. Мне уже сны с запахом карри снятся. Пойду-ка я проверю, не открыта ли та забегаловка…
– Давай. А я подожду тебя здесь.
– Тебе что-нибудь взять?
– Лепешек наан[63].
– И всё? На этом долго не протянешь.
– А я, в общем-то, и не собираюсь, – ответил Купер.
Марфин вылез из машины, и Бен проследил, как он, спотыкаясь, спускается по улице, цепляясь за перила, чтобы не упасть. Если ему удастся вернуться с руками, занятыми емкостями, прикрытыми фольгой, и мешком с лепешками, то это будет настоящим чудом.
Купер взглянул на свой мобильный. Он пытался вспомнить, не говорил ли Фрэнк Бэйн, в какой гостинице остановилась Элисон Моррисси, но не мог. В Идендейле было не так уж много гостиниц, и он всегда мог утром позвонить Бэйну, чтобы это выяснить. Тогда же можно будет разжиться и адресом Роланда.
Тут Бен негромко рассмеялся. Он думал обо всем этом так, как будто собирается разгадать эту пятидесятисемилетнюю загадку, что само по себе было смешно. Шеф уже послал канадку паковать чемоданы – и совершенно правильно сделал. У Управления нет свободного времени, чтобы тратить его на бесцельные розыски. И у него самого дел выше крыши. Так зачем ему узнавать, где остановилась Элисон Моррисси? И зачем ему посещать Уолтера Роланда? Совсем незачем.
Решив, что глава, посвященная крушению «Ланкастера», закончилась, Бен перевернул страницу, но оказалось, что дальше были помещены фото, сделанные почти сразу же после катастрофы. В снегу валялись обломки фюзеляжа, которые рассматривали полицейские и военные в длинных шинелях. На одном из снимков была ясно видна маркировка на фюзеляже. Самого Айронтонг-хилл не было видно ни на одной фотографии, но фотограф удачно схватил панораму пустошей и блеск водохранилища Блэкбрук на горизонте, так что ни у кого не возникало сомнения насчет того, где произошло несчастье. Следующая серия фотографий придала истории некий человеческий аспект. Первое фото было парадным снимком всего экипажа «Ланкастера» – семеро молодых людей, одетые в куртки с капюшонами и летные ботинки; меховые воротники подняты, провода от наушников свободно болтаются по плечам. Они стояли перед фюзеляжем, возможно, того самого самолета. Низкое солнце светило прямо на них, заставляя их щурить глаза и делая их кожу слишком бледной. Они походили на шахтеров, поднявшихся из забоя на свет божий. И хотя выглядели все семеро измученными, они старались браво улыбаться в камеру.
Купер подумал, что сравнение с шахтерами очень удачно, потому что работа в экстремальных условиях настолько сближает людей друг с другом, что потом эти связи ни за что не разорвать. Эти молодые летчики ночь за ночью летали на вражескую территорию, покрывая тысячи миль в ужасных условиях и даже не зная, вернутся ли они назад на базу. А ведь всем им было лишь немного за двадцать…
Дальше помещалось фото наземной команды и оружейников, которые готовили самолет к вылету. На этот раз самолет был точно «Милым Дядюшкой Виктором», судя по международному знаку ломбарда[64] у него на носу – «дядюшка» в те дни был всем известным эвфемизмом для «ростовщика». Бен заметил, что одежду наземной команды с трудом можно было назвать формой – это были кожаные куртки, толстые вязаные носки, непромокаемые ботинки, отдельные части обмундирования, шарфы, вязаные перчатки, непромокаемые плащи и балаклавы.
А вот на противоположной странице помещалась самая удивительная фотография из всех. Она была сделана внутри самолета и поэтому была крупнозернистой и вся в белых пятнышках там, где на негатив налипли пылинки. На ней можно было увидеть скругленное помещение внутри самолета и прочитать надпись на биоорганическом туалете. На переднем плане был молодой летчик, стоявший вполоборота к объективу. На рукаве у него были ясно видны сержантские нашивки, на голове был кожаный летный шлем, а на груди – ремни парашюта. Скорее всего, команда готовилась к взлету.
Сам этот летчик был почти мальчишкой. Никаких надписей под снимком не было, и его было трудно соотнести с кем-то из тех, кто был запечатлен на парадной фотографии. Скорее всего, фото были сделаны в разное время, так как у этого мальчишки было некое подобие усов, тогда как на парадном снимке усы были только у одного человека – пилота Дэнни Мактига. У этого мальчика был крупный нос и узкое лицо, а из-под шлема ему на лоб падал непокорный локон темных волос. Купер решил, что, скорее всего, это хвостовой стрелок – сержант Дик Эббот. Ему было восемнадцать лет, и в экипаже все звали его Верзилой, потому что росту в нем было всего пять футов и шесть дюймов[65].
