— Ты сейчас останешься одна и будешь есть столько меда, сколько влезет. А я поеду к твоему адвокату и все выясню.
— Мистеру Бленчли вполне можно просто позвонить. А вот поедешь не ты и не туда. Поеду я. К Эшкрофтам. Там мои вещи.
— Купим новые.
— Я не о тряпках волнуюсь. Там кольцо Элеоноры, я должна вернуть его ей. Морис с маменькой и не подумают. Там ее письмо с адресом, мои личные вещи, документы и деньги, хоть какие-то.
— Дейзи, я…
— Гас! Я не о деньгах. Я не побегу и не спрячусь. Я все им скажу. Все. И то, что они сволочи, и то, что они могут подавиться моими деньгами. Наконец, я должна вести себя прилично.
— Это как?
— Попрощаться, вот как.
— Тогда я иду с тобой.
— Нет. Ты посидишь в машине.
— В какой?
— В Доллиной. Потому что мы ей сейчас позвоним и попросим приехать. Она будет тебя придерживать, если ты вдруг захочешь совершить безрассудный поступок.
— Дейзи, я ведь обещал тебя не отпускать.
— Гас, ты хочешь, чтобы твоя жена всю жизнь скрипела зубами по ночам? Я же не буду знать покоя, если не выскажу всего, что хочу.
Короче говоря, она настояла на своем, маленькая Дейзи Сэнд. И они позвонили Долли Браун, и обрисовали ситуацию в самых общих чертах, но это не помешало Долли Браун подавиться кофе и долго и надсадно кашлять в трубку, а потом выругаться совершенно непристойными словами, после чего она оглушительно заорала, что сейчас приедет, только заскочит в магазин.
Выяснилось, что Долли соображает получше Гаса и Дейзи, вместе взятых, потому что она привезла несколько больших пакетов с одеждой и косметикой, так что к Эшкрофтам направилась не девчонка в джинсах и с синяком под глазом, а вполне уверенная в себе молодая дама в строгом, но шикарном платье, изящных туфельках и больших темных очках, скрывших синяк почти полностью.
У особняка Эшкрофтов Гас взволнованно схватил Дейзи за руку, а Долли в волнении закурила сразу две сигареты.
— Значит, так: не оставайся наедине с Морисом. Он придурок, да еще и придурок в ярости. Возьми по-тихому вещи и иди прямо к мамаше. Выскажи ей все — и назад. Учти, если ты не выйдешь через десять минут…
— Это мало.
— Хорошо, через пятнадцать. Тогда мы врываемся в дом и громим все вокруг. Гас, ты биту взял?
— Какую биту?
— Бейсбольную, олух! Ладно, не беда, разгромим голыми руками.
Дейзи фыркнула, поцеловала Гаса в щеку и побежала по дорожке. Сейчас она с легкостью могла бы войти даже в склеп с привидениями…
… Но не в дом Эшкрофтов!
Мрачный потолок навис над Дейзи, зловеще скрипнули ступени. Она взбежала на второй этаж и с бьющимся сердцем вошла в свою комнату.
Морис вчера погулял на славу. Подушки вспороты, туалетный столик перевернут, а ее свадебное платье изрезано в клочья и распято на разгромленной постели. Дейзи передернула плечами. Ощущение было не из приятных. Словно труп на кровати…
Она торопливо подобрала смятый конверт с письмом от тети Элеоноры, потом нырнула под матрас. Слава Богу, сюда он не добрался!
Розовые искры сверкнули на черном бархате. Жаль, что эта красота не принесла ей счастья. Ничего. Теперь все будет хорошо. Все будет хо…
— Приползла, маленькая дрянь? Вернулась к своему муженьку?
От звука этого голоса Дейзи захотелось броситься прямо в запертое окно, выбить стекло, заорать, удрать, улететь — только бы не слышать его, только бы не видеть этого лица.
Даже удивительно, как ненависть может изменить лицо, в общем-то, красивое и привлекательное. Зеленые глаза пылали злобой, губы поддернулись кверху, обнажив безупречный оскал. Льняные волосы Морис зачесал гладко и на пробор, и у Дейзи мелькнула странная мысль об истинных арийцах и эсэсовских офицерах…
Он шагнул вперед стелющейся кошачьей походкой, закрыл за собой дверь. Глаз с Дейзи он не сводил, и она почувствовала, как по спине пополз липкий ужас.
— Значит, пришла, дрянь? Думаешь собрать вещички и смотаться? А потом подать на развод и отобрать у меня денежки? Не выйдет!
— Морис, ты нездоров…
— Я здоров, как бык, и я сейчас тебе это докажу. Ложись и раздвигай ноги, моя любимая жена! Я поимею с тебя хотя бы это — ведь больше ты мне ничего дать не можешь. Собственно, ты и этого дать толком не можешь, но я справлюсь, ничего.
— Морис, я буду кричать…
— Конечно! Иначе у меня ничего и не получится. Ты же колода, Дейзи. Просто бесчувственная колода.
— А ты маньяк и придурок. Маменькин сынок. Неумеха. Никчемный плейбой, который не умеет делать вообще ничего…
Он взревел и бросился на нее. Дейзи увернулась и бросилась к двери, но в этот момент на пороге возникла очень похожая на привидение Урсула. Ее платиновые волосы по-прежнему свешивались на один глаз, а второй, ультрамариново-синий, беспощадно сверлил невестку.
— Куда это ты собралась, милочка? Нехорошо! Я доверила тебе своего сына, а ты оказалась дрянью…
— Послушайте, вы здесь все свихнулись, да? Чем я провинилась? Тем, что вам не достались мои деньги? Да я в жизни не предполагала, что Эшкрофты могут нуждаться в моих деньгах!
— Да? А то, что мой сын работал на тебя столько лет?
— Миссис Эшкрофт, не вынуждайте меня быть грубой. Ваш сын способен в этой жизни на весьма ограниченное количество профессий. Например, манекен в витрине модного магазина. Завсегдатай бара. Пожалуй, все. Даже на героя-любовника он не тянет, потому что слишком любит себя.
Морис зарычал и бросился на Дейзи. Урсула с легкой улыбкой смотрела на происходящее, не собираясь вмешиваться. С треском разорвалась блузка. Дейзи взвыла, вывернулась из-под распаленного супруга и выкрикнула:
— И вы позволите ему…
— А в чем дело, милочка? Он ведь твой муж. Знаешь, Сэнди…
— ЕЕ ЗОВУТ ДЕЙЗИ СЭНД, И ОНА НАЧИНАЕТ БРАКОРАЗВОДНЫЙ ПРОЦЕСС ПРОТИВ МОРИСА ЭШКРОФТА НЕМЕДЛЕННО.
Это был очень обстоятельный голос. Такой, которому веришь безоговорочно. Старый Сэнд уверял, что Бленчли способен выиграть любое дело, потому что с такими модуляциями он даже профессионального шулера выставит ангелом благотворительности.
Старый Бленчли возвышался над Гамбсом, позади Долли висела на плечах Гаса Уиллиса, а из, так сказать, кулис, торчала бледная физиономия лакея Мэтью. Все были в сборе.
11
О делах скучных, но недолгих, любви без конца, дружбе до гроба, сомнениях и ночных беседах, а также о том, что все потихоньку двигается к концу
Бленчли смерил Мориса ледяным взглядом — и Морис тут же отпустил Дейзи. Гамбс кашлянул и заметил невинным тоном:
