– Ты когда-нибудь слышала об этом от Гилды? – спросил Руфус – Наверняка она должна была что-то заподозрить.
– Нет, я уверена, она ничего не замечала. Бедная Гилда, для нее это ужасный шок. Шесть недель назад, на барбекю, она велела мне быть настороже, поскольку считала, что Венди собирается закрутить роман с тобой…
– О, Так и сказала? И как же ты на это отреагировала?
– Посоветовала ей не говорить глупости.
– Да уж, несусветная чушь!
Не будь София так поглощена своими мыслями, она бы заметила нотки горькой иронии в голосе мужа, но ее захватили новые проблемы.
– Позвонить Гилде сейчас? Или лучше поехать к ней? Нельзя оставлять ее одну. Что ты думаешь, дорогой?
– Поезжай к ней, – кивнул Руфус. – Она будет рада тебе. Особенно учитывая, что Венди была моей секретаршей. Если ты не явишься, Гилда может подумать, что мы на стороне беглецов.
Это более, чем все остальное, убедило Софию, и она не мешкая отправилась в Даунвейз.
Дверь особняка Норрисов чуть-чуть приоткрылась, выглянула мрачная Ненси. Увидев гостью, она радостно всплеснула руками:
– Миссис Руфус! Я так и сказала, что вы придете, как только услышите!
– Как она?
Старуха покачала головой:
– Очень тяжело это приняла, бедняжка. Вполне естественно. Ну, попадись мне эта шлюха, я уж ей… Хотя чего теперь говорить. У Гилды с Диком давно не ладится, я ее предупреждала… А как она теперь разбуянилась! Я буду благодарна, если вы сможете хоть немного ее успокоить. У меня дел по горло, да еще Иво и Лео нужно держать в стороне от мамочки, пока она так безобразно себя ведет…
Позади них в коридоре раздался звук шагов. Гилда была в голубом платье, больше подходившем молоденькой девушке. Помятое, бледное лицо, покрытое красными пятнами, темные круги под опухшими глазами… Голос звучал хрипло и злобно:
– Полагаю, ты уже слышала новости, София?
– Да, милая, я так сожалею. Если мы что-то можем для тебя сделать… – София пустилась в дурацкие соболезнования, чувствуя себя ужасно неловко. Ну что она могла сказать?
Они устроились в гостиной, и Гилда принялась метаться по комнате, перечисляя все, что она хотела бы сделать с Венди.
– Задушила бы ее голыми руками! Грязная шлюха! Ты думаешь, она беременна? Держу пари, что беременна! Вот почему они сбежали. Ну, ей придется трудно с этим чертовым отродьем, и поделом ей! Я никогда не дам ему развода. Никогда, никогда, никогда!
В этой покинутой жене не было трогательного пафоса. Она страдала и все причины своего несчастья выражала в оскорблениях, грубых и недостойных. София сидела и сочувствовала, как могла.
– Это нечестно! – простонала Гилда, тяжело опускаясь на софу и хаотично жестикулируя от избытка раздражения и досады. – Почему это случилось именно со мной? Я имею такое же право быть счастливой, как и любая другая женщина. Никто меня не любит! Никто не понимает, через что я прошла…
– О, перестань, Гилда, – слабо запротестовала София.
– Ну где ж тебе понять! Ты не знаешь, что это такое – жить с человеком, который поворачивается к тебе спиной, как только ложится в постель! Не думаю, что Руфус позволял тебе выспаться в ваш медовый месяц!
София открыла рот от удивления:
– Гилда, ты хочешь сказать… Что ты имеешь в виду?
– Не знаю, зачем ему вообще нужна была жена! Моя сестра Энджи заявила, что я слишком поспешно завлекла его в постель, потому что безумно хотела выскочить замуж раньше ее, и поэтому Дик быстро потерял ко мне интерес. Но это ложь! Я думала, мы любим друг друга. Думала, все будет так волнующе… – Гилда жалобно всхлипнула.
В комнате было холодно, сверкающее на воде бассейна за окном солнце казалось нереальным. Тягостные признаки разыгравшейся трагедии: повсюду чашки с остывшим кофе, блюдца с сигаретными окурками, нетронутая порция воскресного жаркого из барашка с зеленым горошком…
– Мы, конечно, произвели на свет двоих детей, – продолжила Гилда, – но Дика совершенно не интересовал секс… по крайней мере, со мной. Я с ума сходила поначалу, даже хотела развестись. Мать меня отговорила – сказала, что большинство английских мужей такие, а Дик все-таки добр, и богат, и не бегает за юбками. Чертовски забавно, да? Я смирилась. Начала флиртовать с другими мужчинами – мне нужно было хоть немного любви, но я никогда не заходила далеко. И что получилось? Я пожертвовала своим счастьем ради доброго и богатого Дика, а он все это время изменял мне с секретаршей! Они назначали свидания в Стоке, ты это знала? Снимали комнату в отеле и каждую субботу проводили в постели. А теперь вот сбежали вместе, чтобы никто не мешал им наслаждаться любовью, которой у меня никогда не было, и это нечестно! – Она упала на софу и в ярости заколотила по ней кулаками.
София, поспешно плеснув виски в пустую чашку из-под кофе, заставила подругу выпить.
– Через минуту ты почувствуешь себя лучше.
– Спасибо. – Гилда сделала еще глоток и вытерла глаза. – Я не ожидала, что ты поймешь, о чем я говорю. Ты так счастлива в браке. Я всегда завидовала тебе. Даже когда Руфус несколько лет назад смешил народ, закатывая тебе скандалы, помнишь? Он увозил тебя с вечеринок в разгар веселья, умирая от ревности. Нас всех это ужасно интриговало, и модно было говорить: «Ах, бедная София!» и «Ох, как жесток Руфус!». Но это все чепуха. Я с радостью поменялась бы с тобой местами, я молилась о мужчине, который сходил бы с ума от любви ко мне, как Руфус, и пусть бы он устраивал мне ужасные сцены – я была бы лишь благодарна. Так мне тогда казалось. И сейчас тоже. Ты счастливая.
София провела с Гилдой около двух часов, снова и снова выслушивая подробности ее загубленной жизни. Когда, наконец, ей удалось вернуться в «Уотергейтс», чувствовала она себя совершенно оглушенной.
Руфус был внизу, у реки, – вытянувшись на траве во весь рост, читал толстую субботнюю газету: С небольшими купюрами, София рассказала ему все.
– Бедная Гилда. Хотя я не очень удивлен.
– Нет? Но ты сказал…
– Меня удивляет только Венди, но вовсе не Дик. Я подозревал, что у него есть любовница.
– Почему? Что заставило тебя это предположить?
– Его равнодушие к фривольному поведению Гилды.
– Но ты же знаешь, Гилда ему не изменяла! Она вела себя ужасно глупо, но безобидно…
– Ради бога, София! Сколько времени тебе нужно, чтобы понять: измена совершается не только в постели!
Она вздрогнула, как будто он ее ударил.
– Извини, – быстро сказал Руфус. – Я не пытаюсь возложить всю вину на Гилду. Равнодушие Дика наверняка сводило ее с ума.
Последовало неловкое молчание – София переваривала его слова.
– Ты думаешь, это правильно, когда муж и жена испытывают ревность?
