Боевики повторили мой маневр, только со своей стороны. Теперь нас, словно занавес, разделял автомобиль. Никто не стрелял, так как и мы и они боялись повредить машину. Но и долго пребывать в такой позиции я тоже не мог, так как в любую минута на дороге могла появиться очередная транспортная колонна.
— Слушай, Павел, — сказал я, — отползи немного в сторону и постарайся взять этих ребят на прицел. Не давай им поднять головы. Я же попробую их выкурить. Все понял?
Павел неохотно кивнул головой; участвовать в этом поединке со смертью ему явно не хотелось. Но он, кажется, понимал, что в данной ситуации — единственный способ выжить — это убить врага. На это я и надеялся.
Я пополз к автомобилю. Один из боевиков заметил мой маневр и дал очередь, которая пронеслась в метре от меня и ушла в лес, сбив листья с деревьев. Противники поняли, что я перехожу к активным действиям и тоже решили ответить тем же. Один из них под прикрытием двух других, которые, не жалея патрон, палили из автоматов, не давая мне высунуться, перебежками помчался к машине.
И тут ко мне пришла одна мысль. Я дернул дверцу автомобиля и оказался внутри салона. Женщина с испугом смотрела на меня.
— Не надо бояться, мадам, все будет хорошо, — несколько театрально произнес я. Сжавшись, как пружина, я приник к полу. Если боевики увидят меня тут, живым из этого автомобиля я не выберусь. — Уберите свои ноги, — попросил я женщину. Та послушно выполнила мою просьбу. — Откройте дверцу.
Она отжала замок. Теперь все было готово и зависело от того, как быстро мне удастся все сделать.
Я рванулся вперед, головой откинул дверцу и вывалился из салона. Но тут же вскочил на ноги и оказался почти нос к носу с двумя изумленными боевиками. Я нажал на курок, не жалея патрон, полил их огнем.
Они не успели даже поднять автоматы. Однако третьему, который находился немного в стороне от своих товарищей, это удалось. Краем глаза я видел, как целился он в меня. И я понял, что не успеваю ничего сделать. В этот момент раздалась длинная очередь. Боевик выронил автомат и покатился по асфальту.
Все было кончено. Правда один из боевиков, которого положил я, еще был жив, о чем извещал громкими стонами. Кровь хлестало из пробитого очередью живота, как из ведра. Я подошел к нему и сделал контрольный выстрел. Он затих.
Я направился к Павлу, который неторопливо вставал из укрытия. Я подал ему руку. Как бы я к нему не относился, но он только что спас мне жизнь.
— Спасибо, — сказал я. — А ты неплохо стреляешь.
— В роте я был лучшим по стрельбе, — проговорил он впрочем, без всякой похвальбы в голосе. Это его достижение ему было явно безразлично.
В другой ситуации я бы ни за что не поверил его словам, если бы только что не видел своими глазами его искусство.
Теперь я направился к машине и сидящей в ней пассажирке. Увидев, что бой закончился, она вышла из автомобиля и осматривала место сражения. Я же внимательно наблюдал за ней.
На вид ей было лет тридцать или даже чуть меньше, она была довольно высокой и крепко, но в тоже время хорошо сложенной. Черты лица были правильны и приятны, правда сейчас их искажало какое-то странное выражение. Однако это был не страх, а нечто другое — скорее ужас и отвращение. Ее фигура завершалась короной густых светлых волос. Правда сейчас корона была сильно растрепана.
Молодая женщина стояла возле мужчины, с которым ехала, и внимательно смотрела на него. Я подошел к ней и тоже стал рассматривать его. Он был среднего возраста, среднего роста, явно славянской внешности.
Женщина подняла голову, и мы впервые посмотрели друг на друга. Я не заметил в ее глазах ни скорби, ни сожаления, скорей растерянность.
— Можно узнать, кем был вам этот человек? — спросил я.
— Я его не знаю, он посадил меня в свою машину, так как нам оказалось по пути. Мы ехали вместе всего час.
— А откуда вы ехали?
— От границы республики. Мне нужно срочно попасть в Столицу.
— А можно узнать, зачем?
Женщина явно заколебалась. Я легко читал ее мысли: кому сейчас можно доверять.
— Я понимаю, что вам страшно рассказывать о своих делах незнакомым людям. Но не исключено, что нам предстоит совместный путь, так как мы тоже направляемся в Столицу. Думаю, вы уже догадались, что мы не бандиты.
Женщина на этот раз как-то по-иному, оценивающе взглянула на меня.
— Мне нечего скрывать. Мне позвонил из Столицы муж и сказал, что серьезно болен. Он просил меня приехать за ним и забрать его. Я бросила все дела и помчалась. И вот я здесь.
— А где вы были?
— В соседней республике. Мы жили в Столице, пока там не начались все эти ужасы. Я уехала к родственникам, а муж остался, так как его задержали дела. Он предприниматель и у него в городе свой бизнес. Не очень доходный, но бросать дело, в которое вложил столько труда и средств, было жалко. Но теперь, боюсь, придеться.
— Боюсь, что придеться, — подтвердил я. — Скоро здесь повсюду будет совершенно не до бизнеса, если только это не бизнес на крови. Мы можем ехать дальше, если, конечно, наше общество вам не претит.
— Я согласна, — поспешно произнесла она и обвела своими глазами каждого из нас. Больше всего внимания заработал отец Борис, который подошел к нам и внимательно прислушивался к нашему разговору.
— Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Константин Рюмин, — назвал я свое настоящее имя.
— А меня Ванда Селиванова, — представилась она.
— Можем садиться в машину и продолжать путь, — сказал я.
— Подождите, — остановил нас голос отца Бориса. — А они? — кивнул он на мертвые тела.
— Что они? — не понял я.
— Вы хотите их так оставить?
— А что я должен с ними делать, положить в машину и любоваться?
— Мы обязаны похоронить христианина по христианскому обычаю, а их — по мусульманскому.
— Вы что спятили. У нас займет это уйму времени. Чем мы будем рыть могилы?
— В машине есть небольшая лопатка, — вдруг совершенно не кстати сообщила молодая женщина.
— Я иду копать могилы, а вы можете уезжать, — спокойно, но решительно проговорил отец Борис.
Сознаюсь: хотя рядом со мной стояла женщина, я нецензурно выругался.
— Однажды у меня лопнет терпение и я вас убью, — в сердцах сказал я. — Ладно, закопаем их. Только совсем неглубоко.
Я сел в машину, завел ее и въехал в росший рядом с дорогой густой кустарник. Как мог постарался замаскировать «Ниву».
— Давайте перетаскивать трупы, — безнадежно сказал я.
Что говорить, занятие не самое приятное, поэтому мы благородно освободили от нее женщину. Мы сложили тела в перелеске и начали копать могилу: одну на всех — христианско-мусульманскую. Она получилась неглубокая.
