Яркий белый свет полыхал в лимузине.
Я затормозил.
Задняя дверь, оторвавшаяся от машины, перелетела через дорогу с такой силой, что разрубила еще одного Лаксена в полицейской форме пополам. Секунду назад казавшийся целым, он распался на две половинки.
– Провалиться мне на месте – это уже пол-Лаксена, – пробормотал Доусон.
Как только эти слова сорвались с губ моего брата, сине-красно-белое пятно последовало тем же путем, что и дверь автомобиля, и, с жужжанием перелетев через дорогу, врезалось в сосну. Старое дерево затряслось. На землю посыпались иголки, а расплывшееся пятно рухнуло лицом в землю.
Сади.
Снова устремив широко раскрытые глаза на лимузин, я увидел, как на асфальте появилась маленькая, нежная ладонь, за ней последовала тонкая рука, а потом и короткий рукав черного свитера.
Кэт с усилием выбралась из пролома, где раньше была дверь. Поднимаясь, она отбросила длинные волосы с лица. Кровь струилась у нее изо рта, а правая брючина, порванная вокруг бедра, была покрыта кровью.
Я рванулся к ней, но меня остановили два слова.
Кэт смотрела на меня. Белый, окрашенный красным свет вытекал из обеих ее рук.
– Они знают, – выдохнула она.
Доусон выругался. Волна понимания накрыла нас обоих. Ди закричала, а я выскользнул из своего человеческого обличья. Это было все равно что снять куртку. Игра окончена. Единственное, о чем я мог думать в ту минуту, – как, черт возьми, вытащить отсюда дорогих мне людей.
Резко повернувшись, я обратил силу Источника на водителя, прежде чем тот успел обрушить на меня всю свою особую лаксеновскую мощь.
Нашу породу было не так-то просто извести. Инопланетные кролики-энерджайзеры. Что бы ни случилось, мы вставали и шли дальше. Чтобы разрушить наш организм, требовался удар поистине катастрофический. Мы были чем-то вроде зомби – эта аналогия понравилась бы Кэт: одно дело снять с нас голову, совсем другое – поразить в сердце. Одного удара Источника могло и не хватить.
Водитель встал на ноги и отступил назад, чтобы выпустить собственный маленький заряд счастья, но я ударил его снова, а потом еще раз – прямо в грудь.
Несколько ударов Источника должны были сделать свое дело.
Белая вспышка объяла водителя, пульсируя сквозь сетку вен, а потом весь свет покинул его, и он бессильно шмякнулся, точно гонимый ветром бумажный пакет.
Бросившись на Лаксена в полицейской форме, Доусон нашел выход большому количеству сдерживаемой прежде агрессии. Кэт повернулась к лимузину, подняла руки и перевернула помятую машину так, что та снова встала на колеса.
Вау!
Высокий молчаливый Лаксен вылетел из машины, и я направился к нему, легко увернувшись от светового удара, но остановился, заметив, что длинные волосы Кэт поднялись над ее плечами. Статическое электричество потрескивало вокруг нее в воздухе.
При помощи Источника она поразила Лаксена в грудь и отбросила его в воздух. Она не остановилась на этом, продолжая посылать удар за ударом, пока он не шмякнулся на капот. Под неподвижной фигурой Лаксена быстро образовалось поблескивающее раскаленное озерцо жидкости.
О, это зрелище вызвало у меня щекотку в разных частях тела.
Кэт повернулась ко мне, ее глаза сияли внутренним светом. В то мгновение она выглядела как богиня – богиня возмездия.
«Если бы мы сейчас не оказались в самом разгаре драки, я бы, ей-богу, прислонил тебя к дереву…»
Губы Кэти изогнулись в улыбке.
«Ты такой… Осторожно, сзади!»
Я повернулся, успев поймать Лаксена за руку.
«Предаайе», – пробулькал он, заклеймив меня, как изменника.
«Да наплевать».
Вывернувшись, я жестко схватил Лаксена, поднял его и подбросил, точно фрисби. Лаксен, вертясь, полетел по воздуху и поцеловался с телефонным столбом. Дерево раскололось. Провода начали потрескивать, образовалась электрическая дуга, и запрыгали искры.
Кэт пробежала мимо меня и бросилась на Лаксена, подбиравшегося к Доусону, пока тот приканчивал двух других. Этот Лаксен развернулся в ее сторону, схватившись за плечо, взвыл и ударил ее разрядом.
Малышка не сдавалась.
В последнюю секунду увернувшись, она двинула ему коленом в центр живота, а потом обеими руками ударила по склоненной голове. Сила Источника, потрескивая, потекла из ее рук и каскадом обрушилась на Лаксена, нанеся ему точный удар в затылок.
Еще одним меньше.
Черт, да она просто потрясающая!
Со стороны обочины ковыляла Сади – ей удалось подняться. Она уперлась рукой в капот «Лендкрузера», стараясь удержаться на ногах.
Когда Кэт зашагала к ней, ее бледное лицо было исполнено решимости. Нагнувшись, моя девочка подняла поломанную дверь машины и швырнула ее, словно бейсбольную биту.
Дверь угодила Сади прямо в грудь, из-за чего ту отбросило от машины, и она приземлилась на согнутую ногу.
– Это тебе за то, что ты была законченной стервой! – Схватив Сади за плечи, Кэт толкнула ее вперед. – А это за одну только мысль, что тебе можно ко мне прикасаться. – Последний, молниеносный, удар был нанесен спереди – он пришелся прямо по голове Сади. – А это за то, что посмела произнести имя Дэймона.
Обмякнув, Сади приземлилась на задницу, колени у нее подогнулись, а Кэт, глубоко дыша, повернулась ко мне.
«Проклятье, Котенок, ты просто зверь, ты почти пугаешь меня, но все равно такая сексуальная».
Кэт отшвырнула дверь на землю.
– Что-то я сомневаюсь, что она мертва.
«Она выглядит мертвой».
Кэт приподняла губу.
– Она Исток. Я даже не знаю, как их убивают, но мне не терпится это узнать.
Прежде чем я успел осмыслить такое откровение, я увидел, как из арьергарда нашего каравана к нам бросился уцелевший Лаксен, жаждавший присоединиться к этому празднику мордобоя. Я отступил назад, оглянулся и стал черпать силу у себя изнутри, тем временем подыскав себе идеальное оружие.
Из меня вырвалась необычайно мощная волна, расколовшая асфальт и перевернувшая «Лендкрузер» набок. Сирены взвыли, когда волна ударила по соснам, растущим вдоль дороги. Две из них яростно зашатались и были вырваны с корнем. В воздухе повисли толстые корни с прилипшей грязью, а атмосфера наполнилась густым запахом старой почвы.
«На землю!» – мысленно приказал я, и Кэт с Доусоном шлепнулись на животы, как настоящие профи.
Сосны полетели через дорогу, точно гигантская веревка с бельем, по пути подхватывая и подцепляя светящиеся фигуры, чтобы унести их и впечатать в другой плотный ряд сосен.
Опустив руки, я стряхнул напряжение, поднимавшееся по моим плечам, и сделал шаг вперед. Некоторые Лаксены, покрытые мерцающей жидкостью, напоминали раздавленных светляков на лобовом стекле. Эти едва ли вскоре придут в себя, чего не скажешь о других.
