Книга Моя очередь развлекаться - Марина Серова

Из оцепенения меня вывел на удивление бодрый голос Петра, доносившийся из прихожей. Кажется, он там пытался починить замок.

— Танечка, все это можно было предвидеть. А я как чувствовал подобный поворот событий. Ну и что теперь — впадать в отчаянье?

Он подошел ко мне и, как маленькую девочку, погладил меня по голове.

Я подняла на него благодарные глаза. Господи, как хорошо, когда рядом есть человек, способный успокоить и утешить. Не столько словами — что в них проку? — сколько одним своим уверенным видом.

А что, в самом деле, страшного произошло? Андрей сбежал? Куда он, сволочь, денется, и Алексеевский тоже. Кассету утащили? Придумаем еще что-нибудь. И Тиану вытащим.

Я поставила чайник на плиту, закурила и стала соображать вслух:

— Можно предположить, как отсюда смылся Чистяков. Очевидно, Алексеевский — Крепцов, не дождавшись условленного контрольного звонка, быстро сообразил, что могло произойти с его дружком.

Они примчались сюда, вышибли дверь, привели Андрюшеньку в чувство, и тот рассказал им, что за кассетой я лазила на антресоль (вот дура тоже, не могла чего другого придумать!). Тут уж они все стены раскурочили и добрались наконец-то.

— Заплатят они тебе, Танечка, в том числе и за ремонт, — откликнулся из коридора Петя, продолжавший колдовать над замком.

— А я и не сомневаюсь. И вообще, пожалуйста, не перебивай. Итак, перед нами стоит главный вопрос, как их снова подцепить на крючок, чтобы они отдали Тиану. Или они теперь вообще не станут ни о чем говорить и постараются нас всех уничтожить?

Нет, это для них слишком опасно. Они понимают, что мы не беззащитные кролики и обязательно подстрахуемся на случай подобного развития событий.

Значит, скорее всего будет попытка договориться, замять дело, восстановить статус-кво, как будто ничего и не было.

Но у нас должны быть свои козыри на переговорах, чтобы не выглядеть как побежденная сторона, которой победитель диктует свои условия.

Я пошла в комнату, стала ходить туда-сюда и соображать, чем можно зацепить этих подонков.

— Господи! — крикнула я, стукнув себя ладонью по лбу, после того, как случайно бросила взгляд на видеомагнитофон. — Да тем же самым!

— Ты чего шумишь?

На пороге комнаты появился Петя с отверткой в руках и, улыбаясь, прислонился к косяку.

— Петя, какая же я идиотка, да и ты не лучше!

Он, похоже, обиделся:

— Это с чего вдруг я стал идиотом?

— А потому, что ни ты, ни я не додумались в этой запарке до простейшей и гениальнейшей мысли переписать эту видеокассету!

Я чуть не прыгала по комнате от радости.

Петр удивленно смотрел на меня, ничего не понимая:

— Так мы же ее не переписали, а теперь уже поздно…

— А блеф, Петя, блеф! Откуда эти гады знают, что кассета не переписана? Да мы могли десять копий сделать и разослать всюду: от райотдела до ООН!

Губченко широко улыбнулся:

— Умница, Татьяна. Оказывается, можно так просто выйти из положения. Теперь надо продумать, как вести себя дальше.

— А тут думай не думай, но в первую очередь надо связаться с кем-либо из них и крупно поговорить. Только после этого картина окончательно прояснится.

— В общем-то ты права. Действуй, а я пока замок доделаю.

Петр ушел опять в коридор. Я же набрала номер «Джек-пота» и услышала вежливый голос секретарши:

— Фирма «Джек-пот» слушает.

— Будьте добры позвать к телефону господина Чистякова.

— К сожалению, генеральный директор болен.

— В таком случае не подскажете, нет ли случайно в офисе господина Крепцова?

Наступила секундная пауза. Затем прозвучало стандартное:

— А кто его спрашивает?

— Скажите, что Татьяна Иванова по важному делу.

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем я услышала голос Крепцова:

— Вот уж не ожидал так скоро. Чем обязан?

Я весело и бодро ответила:

— Жажду узнать о состоянии здоровья приболевшего Андрея.

Крепцов хмуро буркнул:

— Я бы на твоем месте не ерничал и не веселился. Вы с вашим боксером сидите в большой заднице.

— Фи, как ты выражаешься, Алексеевский!

— Что-о?

— Да перестань мозги пудрить хоть мне-то! Думаешь, украл кассету и на этом все закончилось?

— А ты, ищейка, думаешь иначе?

Я еще бодрее воскликнула:

— Конечно! Вот сейчас приглашу моих друзей из угрозыска и из ФСБ, поставлю им копию, они с удовольствием посмотрят… Ну а затем расскажу им, где тебя найти и по каким приметам опознать, по пальчикам, например.

— Вот сука!

Алексеевский-Крепцов тяжело дышал в трубку, успокаиваясь и соображая, что сказать еще, кроме этих двух простых русских слов. Но я не дала ему опомниться.

— Так что, гражданин Алексеевский, или ты привезешь мне Тиану сейчас прямо домой, или…

— Ее нельзя везти, она себя плохо чувствует.

— Тогда я сама к ней поеду, чтобы убедиться, что девушка жива. Скажи, куда ехать.

Мой собеседник посопел в трубку и сказал:

— Мне надо обдумать твои слова и поговорить с Андреем. Я позвоню через два часа.

— Как будет угодно. В случае чего, не забывай, что мои друзья из ФСБ работают круглосуточно, а то уж вечер наступает, темно, страшно… Я их, пожалуй, предупрежу, а то вдруг со мной что-нибудь случится…

Алексеевский бросил трубку.

Довольная одержанной моральной победой, я вышла в коридор, где Петя как раз проверял, хорошо ли захлопывается починенная им дверь.

Выслушав мой рассказ о разговоре с Алексеевским, Петр заметил:

— Пожалуй, эта сволочь теперь начнет изобретать способы, как половчее свести с нами счеты.

Я возразила:

— Он напуган, это однозначно. У меня такое ощущение, что Алексеевский еще раз попытается все замять по принципу: все копии в обмен на Тиану. Хотя самый удобный для него выход в этой ситуации — быстренько свернуть дела и свалить за бугор. Навсегда. Здесь он, как говорится, дезавуирован, опознан и обложен красными флажками. А такие волчары, как Алексеевский, этого не выносят.