Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– И какой пароль? – машинально спросила Инна.
– Латиницей GLEB и дата моего рождения.
– Дурак ты, Глебушка! – Инна с жалостью смотрела на склоненную перед ней голову с немытыми кудряшками. – Отец так тебя любил, что для единственного пароля твое имя выбрал. Лечил тебя, возился с тобой. А ты так обиды свои лелеял, что чуть от наркотиков не подох, а потом вором стал! Или все-таки убийцей?
– Не знаю, – голос Глебушки упал до шепота. – Я этот проклятый автомат забрал и незаметно из квартиры ушел. У меня много «неподходящих знакомств» осталось. Я договорился с одним встретиться, чтобы автомат толкнул. На встречу в гаражи пришел, а дальше ничего не помню. Ни как кололся, ни куда автомат дел.
– В какие гаражи?
– На Преображенского.
Это место Инна знала. Там собирались самые отпетые хулиганские компании. Недели не проходило, чтобы на Преображенского кого-то не порезали, не ограбили или не избили. Но это место было довольно далеко от того, где расстреляли Алексея Карманова.
– Ты бы, Глеб, рассказал все это следователю, – устало посоветовала Инна. – Или хотя бы адвокату. Новый адвокат к тебе приходил?
– Да, приходил, – нехотя ответил Глеб. – Сказал, что если я признаюсь, то мне срок меньше дадут. А как мне признаваться, если я не помню ничего? Как вы думаете, может так случиться, что это все-таки не я… папу… – и тут Маленький принц неожиданно заплакал.
– Все может быть, – Инна обняла парня и стала гладить по плечам и голове. – Надо не признаваться, а просто рассказать все, что ты знаешь. Можешь мне не верить, но в правоохранительных органах работают очень хорошие люди. Я это точно знаю. Если ты не виноват, то все будет хорошо. Ну, а если виноват… – Она замолчала.
– Если я виноват, то так мне и надо. Пока мы в больнице были, папа все время говорил о том, что за все надо платить. То есть он считал, что за то, что от нас ушел, расплачивается моей наркозависимостью. Так и я заплачу. За все то, что сделал. Маме и папе… – он снова заплакал.
Из ИВС Инна уходила с тяжелым сердцем. Кроме того, она сердилась на адвоката Глеба, который, похоже, был полностью уверен в вине своего подзащитного и даже не пытался доказывать обратное.
А еще ей было безумно интересно, кто же та женщина, к которой Глеб, на свою голову, воспылал страстной любовью. У парня, который в последнее время вел практически затворнический образ жизни, было не так много мест, где бы он мог завести подобное знакомство.
Пришедшая ей в голову внезапная мысль была такой невозможной, что Инна даже замотала головой, больно стукнувшись о стекло в машине такси. Но чем дольше она эту мысль обдумывала, тем больше убеждалась в ее реальности. Страстной любовью Глеба Карманова вполне могла стать вторая жена его отца, Наталья, – красивая, боящаяся за свою репутацию мужней жены, но абсолютно точно имеющая любовника, с которым у нее сложные отношения. Перед глазами Инны всплыла сцена, подсмотренная в кафе Ледового дворца: Наталья плачет, а сидящий напротив нее бугай что-то ей сердито выговаривает. Почему бы и не про деньги, которые она так и не достала? Ведь Глеб же сказал, что отец никогда не держал дома наличных.
При таком раскладе понятно, почему Глебушка отказывается назвать имя своей пассии, – Светлана Карманова этого точно бы не пережила. Правда, Наталья – пошлая мещанка с отвратительным вкусом. Но это на опытный Иннин взгляд. Наивному Глебушке она вполне может казаться иконой стиля. Тем более что его отец, к которому Глеб испытывал гремучую смесь чувств – от обожания до ненависти, – тоже пал жертвой ее чар.
Вернувшись в редакцию, Инна позвонила Ивану Бунину. Подробно пересказав разговор с Глебушкой, она поделилась и своей догадкой насчет Натальи. Иван ее уверенности не разделил. Точнее – поднял Инну на смех.
– Ты сама-то подумай, что говоришь! Карманов-младший новую жену своего отца ненавидел! Она же папочку из семьи увела.
– Когда Глеб решил украсть автомат, он абсолютно спокойно пришел к ним в дом. Если бы он действительно ненавидел Наталью, то не ходил бы к ним так запросто. Представь, как она должна была удивиться, если бы он заявился ни с того ни с сего. А она про это даже не рассказала, когда вы с ней разговаривали. И в разговоре со мной не упомянула. Нет, он к ней часто ходил. И, кстати, она могла его специально натолкнуть на мысль стащить оружие. Бог его знает, может, она собиралась не от шантажиста избавиться, а как раз от мужа. Понимала, что если накачать Глеба наркотиками, то он вполне способен отца родного расстрелять. Я ведь видела ее с любовником…
– Перцева, остановись! – даже по телефону было слышно, что Бунин начал сердиться. – Буйная фантазия хороша для кропания твоих нетленок. Иди, сотвори какой-нибудь очередной шедевр. Только с версиями своими ко мне не лезь. Да и в расследование тоже. Адвоката ты этому парню наняла. Исповедь его выслушала. Все! Свободна!
От ярости у Инны даже голова закружилась. У нее иногда в периоды сильного эмоционального напряжения такое случалось. Давление резко падало, в ушах возникал гулкий звон, пол поднимался, норовя ударить по голове, перед глазами все плыло. И резко начинало тошнить. На ватных ногах она добралась до сумочки, в которой всегда лежал спасительный фенибут. Съев сразу две таблетки, откинулась на спинку офисного кресла. Опыт, сын ошибок трудных, предсказывал, что минут за десять приступ пройдет.
Так и случилось. Снова получив способность соображать и перемещаться в пространстве, Инна решительно замоталась шарфом, убедилась, что редакционной машины нет и не будет, и, благословляя господа и тот день, когда ее муж решил стать процветающим предпринимателем, вызвала такси.
– Ты у меня еще попляшешь, Таракан проклятый! – с ожесточением думала она, сбегая по лестнице и называя таксисту адрес Натальи Кармановой.
Войдя в квартиру, она еще раз поразилась причудливому вкусу вдовы. А точнее, его полному отсутствию. Несмотря на самый разгар буднего дня, на Наталье была черная кружевная блузка, отделанная по вороту черными же лебедиными перьями, и малиновые облегающие лосины из блестящей искусственной кожи. Перцевскому визиту Наталья совершенно не удивилась и покорно согласилась ответить на все вопросы.
Разговаривали они на кухне, где гостье был предложен растворимый кофе с сахаром. От отвращения перед сладкой гадостью Инну передернуло, но напиток она все же приняла и даже периодически отхлебывала из огромной чашки, чтобы не обидеть хозяйку.
Как ни странно, отвечать на неприятные и неудобные вопросы та не отказывалась. У привыкшей подмечать детали Инны сложилось четкое ощущение, что Наталье необходимо было выговориться. Пусть даже случайному чужому человеку.
Как оказалось, своей семейной жизнью Наталья была недовольна. Муж много работал, оставляя ее одну. Весь свой старый круг общения она, выйдя замуж, растеряла. Друзья Алексея ее не признавали: не одобряли его развода и Наталью, ставшую его причиной. Коллегам по бизнесу просто не о чем было с ней разговаривать.
Примерно за два месяца до гибели муж стал отдаляться. Он все реже заходил в их общую спальню, предпочитая ночевать на узком диване в кабинете. Часто бывал раздражен, еще чаще сидел, глядя в одну точку и размышляя о чем-то тяжелом.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
