Да и вообще… Мужик должен зарабатывать, содержать семью – этого ещё ни один строй не отменял.
– Эволюция не может быть справедливой, – ответил он как-то Коре словами классика на упрёк в том, что живёт в стане врага.
– Согласна. Но где ты видишь эволюцию в том, что происходит? Хищники топчут друг друга, карабкаясь к власти и деньгам. Богатые рабы – против бедных рабов. Ты-то здесь при чём?
– А может, я троянский конь, запущенный в этот «стан»? – пытался он отшутиться.
– Бывают троянские кони, а бывают замоскворецкие ослы, – было ему достойным ответом.
Да он и сам понимал, что если и мог причислить себя к хищникам, то только из породы лобковых.
Но марку держать был вынужден.
Эх, мозговая простота! Поклон тебе от интеллигентов.
Тимофей в этом году, в сентябре, должен был пойти в школу. Ещё весной, подключив всю имевшуюся информацию, все возможные связи и конечно же с непосредственным участием Коры, Лёша нашёл для него частный лицей, во главе которого стоял сумасшедший энтузиаст своего дела, Учитель (с большой буквы) Константин Лазарев. И окружение у него было соответствующее – высокопрофессиональные педагоги, воспринимающие свою работу как высшее предназначение и, главное, беззаветно любящие своих «некондиционных» подопечных. Причём детей туда брали не только из финансово благополучных семей. Лицей существовал на деньги спонсора, лично заинтересованного в качестве заведения, так как в нём учился его собственный сын с синдромом осложнённого аутизма. И он же доплачивал за детей, чьи родители не в состоянии были осилить финансовую составляющую этого маленького оазиса благополучия для своих непростых отпрысков. Лёша немедленно предложил принять участие в расходах, и на его плечи легло содержание столовой для детей, остававшихся, как Тима, на продлёнке.
Костя – вот кому Лёша должен был признаться в любви, в любви рациональной, высокой и – через Тиму – разделённой. Благодаря Косте он прожил три бесценнейших года счастливого, ничем не омрачённого отцовства. Ему довелось увидеть своего мальчика радостным, безмерно увлечённым и потому счастливым. Тима готов был проводить в школе всё время – там ему открывался новый мир, дети вокруг не были злобно-враждебными, а учителя не оставляли его мозг незанятым ни секунды, постоянно предлагая заниматься чем-то увлекательным. Это и было главным принципом общения с аутятами – не оставлять их мозг незанятым ни на мгновение. Педагоги буквально жили своими подопечными, разделяя с ними все радости и горести. «Личность выше знания» было их девизом. Оценки в течение года не ставились, ставились в конце, и то исключительно для отчётности.
В лицее, например, абсолютно не являлось проблемой то, что Тима объявил, будто настоящее его имя – Собака, и требовал, чтобы именно так к нему и обращались. Учителя поддержали эту игру, ученики с радостью надавали себе имён других животных – так появились Тигры, Волки, Лисы и даже Обезьяны. Костя уверял, что это Тимино изобретение гениально – дети с коммуникационными проблемами, мысленно напялив на себя маски воображаемых зверей, полностью раскрепощались, «отпустив» своё воображение, и это помогало им общаться.
– Жалко, что такие игры нельзя ввести для взрослых, – замечал он, – многим это пошло бы на пользу.
Тимину же форму аутизма Костя, как и Кора, считал достаточно лёгкой, и, если с мальчиком правильно себя вести, с возрастом она может практически сойти на нет. Он предлагал как можно скорее разъяснить Тиме, что он не совсем такой, как все. Доступно объяснить, что такое аутизм и в чём он проявляется – это не болезнь, а особенность. Как, например, великие математики, физики и гении абстрактных наук (Костя называл их левополушарной мафией) не очень сильны в филологии и даже на родном языке зачастую пишут с ошибками. Не говоря уж о том, что они совершенно не разбираются в людях и их личная жизнь, как правило, выглядит совершеннейшей катастрофой.
Кору Костя конечно же знал. Они часто пересекались профессионально. Лёшке в какой-то момент показалось, что возможно даже немного лучше и ближе, чем только профессионально, – уж очень пассионарно он о ней отзывался. И предупреждал Лёшку, не скрывающего от него их отношений:
– Осторожно! Она живёт с шаровой молнией внутри. Может по неосторожности воспламениться, спалив ближайшее окружение. И действие её на мужскую особь непосредственно и скоропостижно. Она вполне адекватна в окружении детей-аутистов – передаёт им часть своей огненной силы. В отношениях же с близкими ей нужно всё или ничего. Как в дружеских, так, предполагаю, и в любовных. Может отнять последние силы, а может измождённого наполнить небесной энергией.
Теперь Костя в Тиминой жизни практически заменил Кору – мальчику просто не хватало времени думать о ней. А эмоциональные привязанности у детей с нарушениями обратных связей должны поддерживаться физическим присутствием объекта привязанности.
Домой Тима возвращался только к ужину. Гулял (в сопровождении Гали или Лёши) с обожаемой Собакой, смотрел (с ней же в обнимку) какую-нибудь передачу, как правило на канале National geographic, или играл в компьютерную игру (из рекомендованных Костей), а потом замертво валился спать – на полных восемь часов, спокойных, без криков и просыпаний в холодном поту.
Лёшка, пару раз пообщавшись с Костей вне профессионального контекста, с удивлением понял, что тот никакой не подвижник, не святой и не одержимый – для него отдавать себя целиком нуждающимся в нём детям было так же естественно, как чистить по утрам зубы или числиться человеком. Они с Корой были одной породы, с тем чуть заметным нравственным «отклонением», которое, видимо, изначально кем-то предполагалось абсолютной нормой homo sapiens, но которое было растеряно в процессе эволюции.
На работе опять настали хорошие времена – стряхнули с ног прах дефолта, цены на нефть ползли вверх как дурные, и строительный бизнес расцветал пышным цветом. Лёшке оставалось только стричь купоны – для себя и для тестя.
Тесть же, Вадим Михалыч, учуяв, что у зятька мозги больше заняты личными проблемами, чем корпоративными, настойчиво порекомендовал ему в заместители молодого (трицатилетнего) человека – прагматичного, с математически-программ ным устройством вместо мозга и, главное, абсолютно преданного делу и самому В. М.
В семье тоже было спокойно – все были в курсе и, естественно, довольны исчезновением из его жизни Коры.
Вера открыла в Жуковке косметический салон класса люкс, и это занимало её время и душу полностью. Она и сама произвела некие действия со своим лицом (Лёшке запрещено было приезжать почти месяц) и помолодела лет на десять. Правда, Тима, увидев её волшебно помолодевшей, с пухлым ртом и гладким лбом, шарахнулся в испуге, как если бы ему вместо матери предъявили незнакомку, притворяющуюся его матерью.
* * *
Леночка пошла в дорогую частную школу, была примерной ученицей и радовала всё семейство счастливо-лёгким характером и природной ласковостью.
Выходные и праздники проводили вместе, всем объединённым счастливым семейством, и даже Тима умудрялся за два дня не испортить эту сказочную гармонию.
