— Слушай, Локис, расскажи мне о себе, а то уже столько времени вместе, а я ничего о тебе не знаю.
— Мне по большому счету нечего рассказывать. Когда-то был журналистом, работал в газете. Началась охота на ведьм, и меня турнули. Затем работал таксистом. Ничего интересного, — сказал он, сел рядом и вытянул длинные волосатые ноги.
— Но когда ты писал, ведь были интересные случаи, какие-то события. Ты многое видел, в чем-то участвовал… — уже немного заплетающимся языком проговорила Эльза.
— Разное было. В Афгане, например. Там был такой случай: колонна с продовольствием должна была проследовать в большой кишлак. Вышли, как положено, в сопровождении бронетранспортеров и двух БМП. Дорога шла по узкому ущелью. Представь: лето, жара, воздух густой, как смола. Ты сидишь на броне. Рядом с тобой молоденькие ребята, большинство первого года службы. Кто-то трусит, кто-то откровенно храбрится, но даже невооруженным глазом видно, у кого трясутся поджилки. Те, кто уже послужил немного, ведут себя более сдержанно. По лицам видно: при малейшей опасности готовы спрыгнуть с брони и принять бой. Каменистая не то дорога, не то просто широкая тропа вьется по краю ущелья, поднимается все выше в гору. Там, на перевале, блокпост. Ты знаешь, что такое блокпост?
— Конечно, — хмыкнула Эльза. — Я не раз бывала и в Югославии и на Кавказе.
— Значит, представление имеешь. Там закрепился крохотный гарнизон, не больше взвода, а то и отделения солдат. Караван, ревя моторами, медленно ползет вверх к перевалу. Там его ждут, караван — это вода, которой постоянно не хватает, свежий хлеб и, возможно, письма из дома. Ты даже не догадываешься, как там ждали писем. Любая самая короткая весточка поднимала настроение на целую неделю. Но такое событие, как проход каравана через твой блокпост, явление редкое, обычно солдаты получали письма только возвращаясь на базу.
Так вот… Караван ползет уже несколько часов. Люди устали. Пот льется ручьем, разъедает глаза. Просоленная потом хэбэшка натирает тело. В горле першит от пыли. Постоянно хочется пить, а воды мало, ее приходится беречь, на сутки — всего два литра. На базе все немного проще. Там хотя бы вода есть. Те, кто едет в середине колонны, завидуют головной машине, там пыль не глотают. Но если нападают духи, первый удар принимают головная и замыкающая машины. Тактика привычная, потому впереди ползет БМП. У нее и скорость на камнях повыше, и вооружение серьезнее. Но духи уже научились бороться с бээмпэшками. Гранатомет способен разнести бронированную коробку вдребезги. Все, кто внутри, смертники. Выбраться из горящей машины почти невозможно, потому и едут они с открытыми люками. Десантники облепили машину снаружи. Уже ученые: насмотрелись, во что превращается надежная броня после попадания в нее той же «мухи»…
Казимир замолчал и посмотрел на Эльзу. Та уже свесила голову на грудь и мирно посапывала. Казимир осторожно устроился рядом. Бессонная ночь в сочетании с шестидесятиградусной самогонкой давали о себе знать. Вскоре и он крепко спал рядом с обнаженной красавицей Эльзой.
Серый выдвигался на позицию почти по всем правилам боевого искусства. Еще раз на подходе к дому старика он напомнил малому, что тот должен сделать. Это не ускользнуло от внимательных глаз Хруста. Все находились в напряжении. Даже бесшабашный Клоп. Хруст успел с ним перетереть тему, и тот должен был прикрыть ему спину, если малой начнет что-либо предпринимать. Хруст, конечно, предпочел бы разобраться с ситуацией заранее, но с Серым постоянно крутился Ваня. Если сейчас начать разборку, еще неизвестно, выгорит ли дело с дедом. А осесть надежно, в крепком доме, с девкой под боком, очень хотелось. Вот и приходилось выжидать. Хруст ставил на то, что малой не боец. Ствол в руках никогда не держал, наверняка замешкается. Вот тут-то Клоп и должен его свалить. А Серого Хруст приберег для себя. В себе он был уверен: рука не дрогнет, да и Клоп ему предан, не забыл еще, кто спас его от верной смерти.
Серый поставил сегодня на карту все. Теперь от каждого шага зависело, останется ли он жить, а если останется, то в каком качестве. Хозяином собственного дома или так же, как и раньше, бесприютным скитальцем. В любом случае нужно было выжить. Ночь неторопливо опускалась на землю. Впереди уже виднелась поляна, а посреди нее — большой крепкий дом. Все как описывал Ваня, и хозяйственные постройки справа, в точности как он и говорил.
— Ну как? Самое то! Верно? — раздался совсем близко горячий Ванин шепот.
— Молодец, Ваня, хороший дом подыскал, как стемнеет, начнем согласно плану. Помнишь, что ты должен сделать?
— Обижаешь, начальник. Все будет тип-топ. Так я побежал остальных предупреждать?
— Стоп. Вот этого как раз и не нужно делать. Мы уж как-нибудь сами. Без сопливых. Начнешь по моей команде. А там поглядим, кто чего стоит.
С поляны тянуло банным духом. Со стороны приземистой закопченной баньки к дому вприпрыжку скакала молоденькая, но уже вполне оформившаяся девчонка. Прижимая к груди узел с тряпьем, что-то напевала. Вдруг наперерез ей непонятно откуда выскочил Хруст, с невероятной прытью достал девчонку, свалил на землю и в одно мгновение скрутил ей руки. Серый едва не взвыл от досады. На такой поворот дела он совершенно не рассчитывал. Откуда на его голову взялась эта девка! Дома ей не сиделось! Он выскочил из своего укрытия и бросился к дому, но возле двери уже стоял, поигрывая обрезом, Клоп. Малого нигде не было видно. Ваня вдруг понял, что дело пошло наперекосяк, засуетился, стал в нетерпении поглядывать на Серого, но тот не мог придумать ничего путного. Клоп распахнул еще не запертую на ночь дверь и скрылся внутри. Тем временем Хруст, прижимая к себе девку, прислонился спиной к стене, одновременно прикрываясь заложницей от выстрела Серого и удерживая ее от преждевременного крика. Серому не оставалось ничего другого, как броситься к дому. Ваня побежал следом. Они были на середине поляны, когда произошло невероятное: дверь распахнулась, и из дома кубарем вылетел Клоп. Плашмя рухнул на землю и затих, не подавая признаков жизни. Серый видел, как растерянно закрутил головой Хруст. В этот миг со стороны баньки, где по плану должен был находиться Хруст, громыхнул пистолетный выстрел, за ним другой. К дому с дурным криком бежал малой. Дверь дома снова распахнулась. На пороге возник дед с ружьем в руках. Он только успел что-то крикнуть — пистолет в руке малого снова пролаял. Старик пошатнулся и начал сползать на крыльцо.
Хруст вскинул обрез и прицелился в замершего в десяти шагах Серого. Дико завопил Ваня. Малой все еще бежал к дому и не прекращал орать. Но обстановка уже изменилась, да так, что Серый даже не сдвинулся с места от растерянности.
Откуда-то из-за угла внезапно появилась рослая фигура в камуфляже. Одно смазанное движение — и Хруст словно подкошенный свалился на траву. Мужчина в камуфляже поднял армейский карабин. Хлестнул выстрел. Малой, раскинув руки, пробежал еще несколько шагов, затем, словно споткнувшись, уткнулся носом в землю.
Серый не стал ожидать, когда карабин развернется в его сторону. Пользуясь надвигающейся темнотой, шмыгнул в лес и затаился. Лежа в какой-то яме, слышал, как возле дома заголосила девчонка. Потом началась непонятная возня, там что-то таскали, кто-то стонал. Когда все утихло, Серый ползком двинулся в глубь леса, чтобы найти хоть какое-нибудь укрытие.
