– Видно, – сказала мисс Лилиан, поглядывая на подбитый глаз молодого человека. Значит, вот кто он такой, этот криминальный тип, к услугам которого она случайно прибегла! Открытие неприятно поразило красотку и несколько нарушило ее планы. – Не пройти ли нам в бар? Хотелось бы выпить шампанского!
Шампанское, музыка под сурдинку… Оркестр играет томное танго. «О-о, хоть бы раз попасть мне на Гавайи»… – в сладострастной тоске млеет толстяк барабанщик, будто находится где-то на другом краю света. Тео чувствует, что новая знакомая кажется ему гораздо привлекательнее, чем в свое время Шарлотта Дюзан. Да и у Лилиан заблестели глаза. И во взгляде ее странным образом читается: «А я представляла себе вас совсем другим!»
– Нет ли у вас желания совершить путешествие на «Стенли»? В качестве почетного гостя экспедиции.
– Нет, к сожалению… – с грустью отвечала молодая женщина. – Если бы ваше приглашение прозвучало вчер…
Мягкий, вкрадчивый голос толстяка льется из микрофона:
В любовь, как в омут, канув безвозвратно,
Тебе свое я сердце шлю – не отсылай обратно.
Под сенью южной ночи к тебе приду,
Свиданья страстного я с нетерпеньем жду!
Теперь звучит лишь приглушенное соло трубы, меркнет под потолком бордовый свет; шелестят платья, отбивают ритм каблуки…
– Что же изменилось со вчерашнего дня? – спрашивает Тео.
– Не знаю, как выразить. Однако путешествовать на «Стенли» я, к сожалению, не могу.
«Не хватало еще, чтобы первый офицер узнал меня и раззвонил, что это я подстроила нападение», – подумала Лилиан.
Затем молодые люди отправились на прогулку в райские места – если верить текстам танго. Их поджидала волшебная гавайская ночь. Нет, все же не зря понаписано столько стихов, сыграно множество джазовых мелодий, спето бессчетное количество знойных песен об экзотических красотах островов. Глаз не оторвешь от зрелища пухлой луны – ослепительно яркая, раскаленная, как сковородка, того и гляди заскворчит. То здесь, то там зашуршат листья пальм, и оттуда выглядывают любопытные обезьяны… В небо словно выпустили ракету, и огоньки ее, рассыпавшись в момент взрыва, застыли недвижно…
– Жаль, что мы не встретились вчера! – вздыхает мисс.
– Что же случилось вчера? – спросил Тео и взял ее за руку. – Уж не влюбились ли вы в кого-нибудь?
– К сожалению, да… – с грустью отвечает она.
Тео чувствует себя глубоко несчастным, хотя Лилиан имела в виду, что влюбилась в него.
Подобное возможно только на Гавайях, в сиянье летней ночи, когда лунные блики подрагивают серебром на кронах деревьев, а птичка распевает слащавую дурацкую песенку вроде этой: «Свиданья страстного я с нетерпеньем жду!..»
Что за идиотские тексты!..
Но как бы ни фыркали снобы, а в этом что-то есть. Какие-то струны души задеваются!
Глава пятнадцатая
ВЫШИБАЛЫ МОЗГОВ
ВЫШИБАЕМ МОЗГИ ОПТОМ И В РОЗНИЦУ!
У РОЯЛЯ ГИТАРИСТКА ОФЕЛИЯ ПЕПИТА
Форма, безусловно, красит человека, и фуражка с эмблемой спасателей первому офицеру явно к лицу, но чего стоило бы все это великолепие без притона «Вышибалы мозгов»! Этого не понять заурядным людям, которые, попав в этот порт мирового значения, проводят время в ресторанных залах величиной со спортивный стадион – впору раскатывать там на велосипедах – и еду им подвозят на сервировочных столиках, похожих на инвалидные кресла, и неслучайно: пищей этой только больных кормить.
То ли дело в «Вышибалах»!.. Простые дощатые столы, чуть обопрешься на них локтями, кренятся, что суда в бурю. У рояля, точнее пианино, действительно стоит Офелия Пепита собственной персоной, и не поймите так, будто бы она простаивает без дела, нет-нет! Без пианино здесь никак не обойтись, поскольку портовая братия музыку очень даже уважает. Офелия время от времени подкручивает винт с боковой стороны электроинструмента, после чего несколько секунд звучит приглушенная ругань – артистка высказывает свое мнение по поводу упрямого механизма.
При третьем или четвертом повороте винта пианино, икнув на манер продравшего глаза пьяницы, начинает издавать музыкальные звуки. Чаще других исполняется шлягер, первые фразы которого звучат так: «Ты приходишь ко мне во сне, едва спустится ночь над тюрягой…» Затем артистка, приняв картинную позу, подыгрывает себе на гитаре и напевает. Надо ли говорить, что голос у нее альтового звучания, а причина художественной хрипотцы всем понятна.
Когда завод в пианино кончается, Офелия вновь пытается возродить инструмент к жизни, подбадривая его крепким словцом.
Скажите, ну разве это не трогательно? А испещренные надписями стены – народный эпос, да и только! «Ты, дурья башка, брось эти фокусы! Я-то заявился, как штык, а тебя где черти носят?! Не отдашь мою долю – моргалы выколю!»
Судя по всему, деловые партнеры попросту разминулись, так как ответная приписка гласит: «Не гоношись! Твоя доля у Шпильмана!»
Здесь выясняют не только деловые, но и личные отношения. Ревнивцы попадаются, что твой Отелло.
«К моей милашке чтоб близко не подходил! Вернусь из плаванья, – на берег с гарпуном сойду. Гулять так гулять!»
Можно увидеть и карикатуры, рисунки вольного стиля с соответствующими текстами неформального характера. А также философские сентенции пьянчуг. Например, такие: «Пей и помни, что пьянство является смягчающим вину обстоятельством!», или «Пьяный не может свидетельствовать чистую правду. Следовательно, в вине не истина, а ложь!»
А вот опус некоего небесталанного, но спившегося поэта:
Застольная прожигателей жизни
Автор: Аладар Шикспир
Что пропито сегодня, то завтра не пропьешь.
Не изменяй привычкам, иначе пропадешь.
Последний грош на стойку! Вино, теки рекой!
Сперва пьем за здоровье, потом – за упокой.
Смотри, братва, как пчелка, собирает шустро мед,
Но денежки на полку трудяга не кладет.
Пусть денег ни шиша, зато жизнь хороша,
Когда поет душа!
Посвящение
Кто деньги пропивает, в трудах тот пребывает:
Хлопочет, суетится, чтоб деньги раздобыть.
А трезвых лень снедает,
Без меры оглупляет, вгоняет в нищету!
Сюда и рванул со всех ног Джимми От-Уха-До-Уха, и вообще, сюда стремился каждый, кто хоть в какой-то степени придерживался пагубных привычек, свойственных этикету низов общества.
– Ба, смотрите, кто к нам пожаловал! – воскликнул хозяин заведения Мартин, мулат с квадратным черепом. – Офелия, покрути туш на своей шарманке!
В ответ последовала дробная россыпь ругательств.
– Общий привет! – Джимми сделал широкий жест рукой.
