– Я разочаровала тебя?
– Нет, что ты.
– Но тебе что-то не понравилось? Ты какой-то странный. Мне с тобой неуютно, – ни с того ни с сего призналась Анна.
– Не обижайся. Я не умею красиво говорить. – Николаю захотелось дерзить. – Я не изуродован манерами. У меня все проще, понимаешь?
– Где это – у тебя?
– В моем мире. Я приглашаю тебя с собой. Но предупреждаю – будет нелегко.
– Тогда все это ненадолго. – Она бросила на него взгляд, полный иронии. – В моем мире право на существование имеет то, что облегчает мне жизнь. Извини.
– Ты всегда так категорична?
– С некоторых пор.
– Опыт? – Николай пристально вгляделся в четкий правильный профиль Анны.
– Пожалуй.
– Богатый опыт? – продолжал допытываться Николай. Он уже ревновал ее ко всем, кто посмел причинить ей боль.
– Тебе не нужно об этом знать. Хотя… достаточно обжечься один раз, чтобы запомнить на всю жизнь…
– Грустно и не оригинально.
– Но это моя жизнь, понимаешь? Моя!
Им было трудно общаться. Они оказались такие разные. Николай подумал, что ему вряд ли удастся найти с ней общий язык. Николай присмирел, решив, что нужно забыть свои наполеоновские планы. Анна не для него, да и он герой не ее романа. Девушка согласилась на свидание, но, кажется, для нее оно ровным счетом ничего не значит. Простое любопытство, ничего более.
– Что я должен сделать, чтобы ты боялась потерять меня? – Николай остановился, взял Анну за руку, осторожно погладил ее пальцы.
Неужели это сказал он? Слишком сентиментально. На самом деле ему хотелось очаровать Анну. Она должна принадлежать ему, только ему! В этом желании не было нежной влюбленности, благоговейного трепета. Николая раззадоривало гигантское плотское желание.
– Ничего не нужно делать, Коля. Мы так мало знаем друг друга.
– Я не привык долго ждать. События нужно подгонять. – Николай поднес руку Анны к губам, поцеловал.
– Зато я не из тех, кто торопит события.
«Верится с трудом», – подумал Николай. Он решил, что она играет с ним, как кошка с мышкой, заставляя его верить в ее наивность, чистоту. Ничего, он попадет на одно из ее выступлений. Придет и понаблюдает со стороны за ее вторым «я», лишенным комплексов.
– Скажи, а как обращается к тебе мама? – неожиданно спросила Анна. – Как она называет тебя?
– По-разному, – смутился Николай.
– Можно я буду звать тебя Ник?
– Ник? Да пожалуйста, если тебе так больше нравится. Неужели это важно? – Он искренне удивился.
– Для меня важно. Давай присядем? – предложила Анна. И не дожидаясь согласия Николая, опустилась на ближайшую лавочку. Вдохнула наполненный ароматами весны воздух. На ее лице появилось блаженство. – Какая красота! Если бы ты знал, как я люблю это время года! Я родилась весной, в мае.
– С этого места поподробнее. – Николай устроился рядом, положив руку на спинку скамейки. Теперь в любую минуту он был готов обнять Анну или хотя бы прикоснуться к ней.
– Четвертого мая родилась Анна Саввична Рокотова.
– Красивое у тебя имя. У меня все проще: Николай Иванович Деревской. Хотя я не знаю моего настоящего имени, фамилии, родителей.
– Что это значит? – В ее глазах появился неподдельный интерес.
– Меня воспитали приемные родители. Замечательные люди. Я узнал об этом случайно, от «доброжелателей». Разозлился, посчитал всех предателями и сбежал из дома.
– Какой кошмар, – тихо проговорила Анна. – Какая бессердечность с твоей стороны.
– Я был зол. Не хотел думать, что будет потом. Я вообще ни о чем не думал.
– Как ты мог так поступить с матерью?
– И с ней, и с отцом… Тогда я не чувствовал вины. С годами все осознал. С тех пор стараюсь не причинять им боли. Они заслуживают лучшего. – Николай закурил. – Я люблю их. Я знаю, что не случайно попал в эту семью. Это судьба. Одним словом, я обязан моим родителям всем. Особенно маме. Она замечательная. Вот увидишь.
Анна молчала, давая ему выговориться. Она чувствовала, что он больше нуждается в слушателе, нежели в собеседнике. Не замечая, как быстро летит время, Николай все говорил и говорил. Обычно с девушками он балагурил, безобидно дурачился, ничего личного. Раньше он все знал заранее: ресторан, поездка по ночному городу, секс в машине или в квартире, предложенной спутницей. Это могло повторяться несколько раз. Могло затянуться на год, как в случае с Ириной. Гормоны. И наплевать, что умные учатся на чужих ошибках. Вранье! Никогда ничему не научишься на чужом опыте. Наступаешь на грабли ровно столько, сколько на роду написано.
– Если не секрет, скажи, чем еще ты огорчил их? – Анна пристально посмотрела на него. – Только честно.
– Я не стал поступать в институт. Сам выбрал профессию, которая им не нравится. Я не знакомлю их с моими девушками. Ничего не рассказываю о моей личной жизни.
– Слушай, а ведь ты и не думаешь исправляться. – Анна хлопнула себя по колену. – Ты продолжаешь причинять им боль!
– Зато два моих брата-акробата радуют родителей за нас троих.
– Супер! Ты и братьев недолюбливаешь?
– Я к представителям мужского пола отношусь ровно, – попытался отшутиться Николай. Его уже начали раздражать слова Анны, но она не собиралась останавливаться.
– Знаешь, если сын огорчает мать, он нарушает одну из заповедей. Это большой грех.
– Ты что, веришь во всю эту чушь, именуемую религией? – Николай осторожно положил руку на плечо девушки.
Она напряглась.
– Верю! Я верю!
– Интересно получается… – Он снова закурил. – Ты пляшешь в кабаке и говоришь о Боге.
– Не понимаю, что тебя удивляет?
– Несовместимые вещи. Разврат и вера.
– Ты не понимаешь. – Анна разволновалась. – Без веры не было бы работы. Я знаю, что не делаю ничего плохого.
Николай наигранно засмеялся. Покачал головой, искоса поглядывая на Анну. Ее лицо было спокойно.
– Послушай, давай на этом поставим точку, – предложил Николай, испугавшись, что они могут поссориться. Он не хотел допустить этого. – Предлагаю оставить вопрос о нашем моральном облике открытым и отправиться в ресторан. Подкрепимся?
– Я бы съела пиццу. Поблизости есть неплохая пиццерия. Тихая музыка, внимательные официанты. Пойдем туда?
– Любишь пиццу?
– Да, – улыбнулась Анна. На ее щеках появились трогательные ямочки. – Идти пару минут. Готов?
– Ты часто там бываешь?
