Аманда еле тащила ноги в хлюпающих кроссовках, а когда они спускались по пологому склону холма, она споткнулась и покатилась вниз. Тори бросилась за ней и задержала ее. Аманда взвизгнула, когда Тори коснулась ее ноги.
Похоже, она разбила ногу о камень, когда падала. Серьезность ранения оценить было трудно.
Тори предложила вызвать помощь по рации. Карл возразил:
— Тогда мы проиграем.
Тори с изумлением уставилась на него.
— Ради бога, Карл, Она серьезно ранена, — буквально прокричала Тори ему прямо в лицо.
Он с обиженным видом вынул рацию из сумки. Но аппарат не работал: то ли сломался, то ли молния прервала сигнал.
Карл и Тори предприняли попытку нести Аманду на руках. Не видя другого выхода, Аманда стоически терпела, изредка всхлипывая. Из-за ее раненой ноги двигаться пришлось очень медленно.
Тори уже отчаялась, когда они наконец обнаружили углубление в скале, которое могло служить относительным убежищем. Там едва хватило бы места для двоих, но они осторожно положили Аманду в укрытие, а сами остались под дождем. Было решено, что один человек останется с Амандой, а остальные направятся в сторону центра. Аманда быстро сказала:
— Виктория, я хочу, чтобы осталась Виктория.
Тори опешила. Она думала, что Аманда выберет кого угодно, но не ее. Она взглянула на Аманду и встретила ее почти умоляющий взгляд.
— Ты остаешься? — спросил Карл.
— Да, остаюсь, — подтвердила Тори, пытаясь улыбнуться, — если вы отдадите нам остатки шоколада.
— Вы его заслужили, — улыбнулась ей Мэл, передавая Тори свернутое одеяло и факел.
Тори попыталась уложить Аманду как можно удобнее, устроив ее голову на импровизированной подушке из рюкзаков и закрыв одеялом. Обе промокли насквозь.
— Как, по-твоему, долго нам ждать помощи? — спросила Аманда.
— Трудно сказать, — ответила Тори, не желая тешить ее ложными обещаниями.
— Им трудно будет найти нас, — добавила Аманда.
Тори учитывала такую возможность, но старалась не подать виду и поэтому ответила:
— Я думаю, Карл без труда вычислит наше местонахождение.
Аманда кивнула, потом добавила:
— Господи, Джессика умрет со смеху, когда узнает обо всем!
— Джессика?
— Джессика Парнел — главный редактор «Виталиса». Она права. Какого черта нам нужно изображать скаутов в нашем-то возрасте?
— Ты вовсе не старая, — автоматически возразила Тори.
Как она и думала, Аманда тут же ответила вопросом:
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
По оценке Тори, ей было лет 38, поэтому она, убавив пяток, сказала:
— Тридцать три.
— Если бы, — ответила Аманда, явно польщенная. Однако решила не раскрывать свой истинный возраст. — Я работаю здесь уже более двадцати лет. Верно подмечено, что время летит. Вот так и бывает, — задумчиво продолжала Аманда. — Кричишь и командуешь, а потом вдруг скатываешься по какому-то идиотскому склону, и остается всего одно желание — выжить… И что можно противопоставить такому желанию?
Вопрос мог так и остаться риторическим, но Тори решила ответить:
— Можно противопоставить полный гардероб от-кутюр, спортивную машину последней модели и, вероятно, собственный дом с садом в Хэмпстеде.
— Да, конечно, — коротко улыбнулась Аманда. — наверное, все перечисленное может стать своего рода компенсацией… Но не думай, что этого достаточно.
Ее слова очень удивили Тори, которая никак не ожидала услышать их от Аманды:
— Почему ты так говоришь?
Аманда уловила подозрение во взгляде Тори и правильно поняла его:
— То есть мои слова совсем не похожи на то, как я веду себя в роли главного редактора?
— В общем, да, — Тори удивилась проницательности Аманды.
— Не знаю, — продолжала Аманда. — Наверное, я вижу в тебе себя, какой я была лет пятнадцать назад.
Тори подавила в себе растущий ужас. Неужели через пятнадцать лет она может стать второй Амандой?
— Я даже держу пари, что у нас одинаковое происхождение, — продолжала Аманда. — Мать без отца, квартира на последнем этаже лондонской многоэтажки, государственная школа и страстное желание чего-то добиться.
Жизнь Тори проходила несколько иначе, но было очень много схожего.
— Разве здесь есть что-то плохое? — спросила она.
— Вовсе нет, — ответила Аманда. — Но одно дело — знать, чего ты не хочешь в жизни, и совершенно другое — выяснить, чего тебе хочется более всего. Когда приходит понимание, бывает уже слишком поздно.
— И чего же хочешь ты? — Тори была не уверена, что Аманда говорит искренне.
— Прежде всего — чтобы нас поскорее нашли, — сообщила Аманда, гримасничая от боли. — А в перспективе, как обычно: мужа, дом, семью. — Тори промолчала, а Аманда спокойно продолжила: — Ты, конечно, можешь со мной не согласиться. Я тоже достаточно долго отрицала такие вещи, но шли годы, и внезапно я поняла, что осталась одна. Розы завяли, милые парни, которые были готовы жениться, исчезли. И даже негодяи, которые в свое время казались особенно привлекательными, тоже начали устраивать свою жизнь, но выбирали для себя уже более юных, — закончила она скорее печально, чем горько.
Тори никогда бы не подумала, что под блестящей, позолоченной маской Аманды скрывается обыкновенная одинокая женщина, бездетная и по-настоящему несчастная. И ей захотелось поделиться частицей своей боли.
— У меня тоже был когда-то друг, в общем-то… жених. У нас ничего не получилось, он женился на другой девушке, и теперь у него есть дети. Я недавно встретилась с ним и сначала, кажется, немного позавидовала ему. Потом оказалось, что они живут менее счастливо, чем мне казалось.
— Такова судьба большинства супружеских пар, — заметила Аманда. — Но все можно пережить, зато они не чувствуют себя несчастными одиночками.
— Мне кажется, брак и дети не должны стать самоцелью, в таком случае они не сделают человека счастливым, лучше уж быть одиночкой, — не согласилась Тори.
— Так говорят те, кому еще нет тридцати, — отреагировала Аманда. — Посмотрим, что ты запоешь, когда тебе стукнет сорок, и ты по-прежнему будешь одна.
Услышав нотки сожаления в голосе Аманды, Тори задумалась. Все говорило о том, что она останется одиночкой. Определенно не стоит мечтать ни о муже, ни о детях, ни о доме, ни о счастливой семье. Бессмысленно желать того, что недостижимо…
— Не расстраивайся. Давай лучше придумаем, чем мы будем заниматься оставшиеся четыре часа, — предложила Аманда.
— Поиграем в слова? — откликнулась Тори с легкой иронией.
