– А тебе очень идет розовый костюм. Не думал, что блондинкам так подходит этот цвет.
– Во-первых, не розовый, а кремовый, – сухо поправила его Николь и только тут поняла, что, не сговариваясь, они оделись сегодня почти одинаково.
Что касается ее самой, то она, занятая более важными мыслями, выбрала костюм машинально. Ей вспомнилось, что в средние века рыцари считали своим долгом носить на рукавах шарфы, цвет которых соответствовал цвету платьев их возлюбленных. Но то было в средние века, во времена благородных мужей и томных серенад под балконами. А теперь век деловых прагматичных людей, которые собирают компромат на своих конкурентов и ни перед чем не останавливаются ради собственной выгоды.
– Надеюсь, ты познакомишь меня со своей тетушкой. Кстати, как ее зовут? Николь молчала.
– Ты сегодня такая красивая, только холодная. Хочешь, я растоплю твой ледяной панцирь поцелуем? – спросил Крис, когда они остановились в потоке машин перед красным сигналом светофора.
– Ты слишком самонадеян, – ответила Николь, чувствуя, что от ее ледяного панциря итак скоро ничего не останется, кроме мокрого места. – Высади меня, пожалуйста, у вокзала. Я поеду электричкой. – Она крепко сжала губы, боясь расплакаться от беспомощности.
– Понимаю, ты очень хочешь избавиться от меня, но тебе это не удастся. Нам надо поговорить. Остановимся у ближайшего загородного кафе, посидим, позавтракаем. Ужином ты позднего гостя так и не покормила, а утренний кусок пиццы для меня, что слону дробина. – Голос Криса звучал чуть насмешливо, но спокойно и решительно. Он больше не смеялся.
– Хорошо, – устало согласилась Николь.
– Расскажи мне о своей тетушке, – попросил Крис.
– Кэти Андерсон уже за семьдесят, но держится она молодцом, – неохотно начала Николь.
– Ты говорила, что твоя мать умерла не так давно, Кэти ее сестра?
– Да, старшая.
Николь попыталась вспомнить, когда это она успела рассказать Леонетти о своей матери. Во время пребывания у него в доме вроде и возможности для такого разговора не было. И почему его так заинтересовала тетушка Кэти Андерсон?
– Твой отец, насколько я помню, жив, – продолжал расспрашивать ее Крис.
Господи, разве я упоминала и об отце? Удивление Николь возросло.
– Да, он живет в Италии.
– Работает?
– Собирается продать свое дело партнеру и уйти на покой. Мы переписываемся. – Николь охватило раздражение. – Что ты еще хочешь узнать? Много лет назад он развелся с моей матерью и уехал в Италию, где женился на итальянке и народил кучу детей.
Поймав на себе пристальный взгляд Криса, она отвернулась. Машина уже выехала из центральной части города на шоссе, в этот ранний час воскресного утра еще не забитое транспортом. За окном мелькали придорожные кусты олеандров, цветущие апельсиновые рощицы, пальмы. Встречный ветер доносил пряные ароматы. Николь постаралась унять вспыхнувшее раздражение.
– Ты часто видишься с отцом? – спросил, помолчав, Крис.
– Нет. – Она резко обернулась к нему. – Почему ты расспрашиваешь меня о моих родных? Какое тебе до них дело? – Расскажи лучше, как чувствует себя твоя мать, и почему ты оставляешь маленькую дочь с чужими людьми?
– Спасибо, маме стало лучше. Через несколько дней я смогу забрать ее домой, наняв медсестру, а Джуди – воспитательницу. Тебя я расспрашиваю, потому что мне интересно узнать хоть что-то о твоей жизни.
– Полагаю, твои агенты хорошо поработали и доставили не только мою фотографию, на которой я, по твоим словам, мало на себя похожа. Ни про мать, ни про отца я тебе ничего не рассказывала.
– А разве ты в компании Форбса не собирала информацию обо мне? Николь прикусила губу.
– Все это отвратительно, но я выполняла поручение своего руководства. В этом не было ничего личного, лишь деловая необходимость.
– Сейчас ты повторила слова Форбса. Не забывай, что нам пришлось пойти на это, защищаясь от его наезда. Думаю, тебе надо уйти из компании этого скользкого типа.
– Из-за тебя мне и так предстоит потерять работу. После того, что произошло… этой ночью, Эрик конечно же уволит меня. Заметив, что я сижу в твоей машине, возле его загородного дома, он тут же обвинил меня в предательстве интересов нашей фирмы. Тогда это были лишь его подозрения, но теперь он колебаться не станет.
– Не думаешь ли ты, что я собираюсь делиться с ним впечатлениями о прошлой ночи? За кого ты меня принимаешь?!
От возмущения Крис резко затормозил, и Николь бросило вперед, но ремень безопасности спас ее от повторного столкновения с лобовым стеклом машины.
– Извини, я не то имела в виду… – пробормотала она испуганно.
– Ты меня тоже извини, я погорячился. Могу тебя заверить, что в моей фирме не принято бороться с конкурентами грязными средствами, которыми пользуется Форбс. Ты наверняка в курсе его делишек, интриг. Уходи от него!
– Конечно, теперь придется, хотя мне очень нравилась моя работа. Ну, если не считать сбора информации… Однако прежде чем покидать прежнюю, я должна найти новую работу. Иначе мне не на что будет жить. У меня, как тебе, должно быть, известно, нет капитала.
– Переходи работать в нашу фирму. Такие юристы, как ты, нам нужны.
Николь с надеждой робко посмотрела на него. Крис, похоже, говорил серьезно. Сердце ее радостно забилось при одной мысли, что они будут работать вместе. Но необходимость, в случае ее согласия, постоянного общения с ним вызвала у нее тревогу.
– Спасибо за деловое предложение. Я могу подумать?
– Даю тебе целые сутки на размышление! – Изобразил Крис невероятную щедрость.
– Только не надо на меня давить! Натерпелась я этого от Эрика, хватит!
Они помолчали, думая каждый о своем.
– А семья у тетушки есть? – снова спросил Крис, возвращаясь к прежней теме.
– Есть, – сухо ответила Николь и поджала губы, недовольная продолжением беседы о ее родственниках.
– Большая?
– Большая. Не пропусти, пожалуйста, съезд на дорогу, ведущую в Энсино, – предупредила Николь, пытаясь отвлечь его от бесконечных расспросов. – Видишь, вон там впереди указатель?
Крис промолчал, словно не слышал ее, и лихо промчался мимо.
– Ты забыл свернуть! – воскликнула Николь. – Мы едем не туда, вернись!
– Да привезу я тебя к тетушке, не волнуйся. Часом раньше, часом позже, какая разница? Сейчас мы заедем в одно уютное кафе на берегу моря.
Николь закрыла глаза и откинула голову.
– Что с тобой? Тебе плохо? – забеспокоился Крис.
– Считаю до десяти.
– Зачем?
