Это был большой, ограненный в форме квадрата сапфир, окруженный мелкими бриллиантами в платиновой оправе. Когда Мартин тихо потребовал ее руку, она кротко подчинилась, и он надел кольцо на ее средний палец, рядом с обручальным, и оно только подчеркнуло изящную красоту ее руки.
— Тебе нравится? — спросил Мартин. — Я не был уверен в размере. Однако, похоже, я не ошибся.
— Оно… оно отлично подошло! — пресекающимся голосом проговорила Стэси. Она не сводила глаз с темно-синего камня, глубина цвета которого могла сравниться с одним лишь морем; блеск света, игравший на гранях камня слегка слепил ее. — Но тебе не стоило покупать такое роскошное кольцо. Я хочу сказать… — спохватилась Стэси, испугавшись, что ее слова он воспримет как проявление неблагодарности, — я хочу сказать, что оно очень дорогое и, учитывая обстоятельства…
— Какие обстоятельства? — почти мрачно сказал Мартин. — Ты моя жена, и я не хочу, чтобы у моих друзей сложилось впечатление, будто тебя устраивают дешевые вещи. Надеюсь, что кольцо и в самом деле тебе нравится, — резким тоном добавил он.
— О да, конечно… Да! — пылко воскликнула Стэси, глядя на мужа своими фиалковыми глазами-озерами и стараясь развеять его сомнения. — Оно такое красивое… оно просто великолепно! Это первое в моей жизни по-настоящему дорогое украшение! — Затаив дыхание и еще сильнее разрумянившись, она залюбовалась камнем. — Конечно, ты хочешь, чтобы я надела его сегодня вечером?
— Разумеется, — сказал Мартин. — Мне не хотелось, чтобы Картер и мисс Хант видели у тебя на руке одно лишь обручальное кольцо.
— Да, думаю, это могло бы показаться немного странным, — согласилась Стэси.
Она вдруг застыдилась своих слов, того потока благодарности за подарок, который выплеснулся из нее и заставил забыть о привычной скромности, она ощутила на сердце какую-то тяжесть. Оказывается, Мартин купил это кольцо только ради сегодняшнего вечера и только по той причине, что его гордость задевало, что его жена появится перед гостями без надлежащего доказательства его щедрости и благополучие.
Так что подарок делался не для того, чтобы порадовать Стэси, и, как ни странно, по этой причине ей было как-то легче принять его. Она стояла, чувствуя на себе его взгляд, и продолжала разглядывать камень, не поднимая глаз и не желая встречаться взглядом с Мартином. Ей вдруг страшно захотелось, чтобы он перестал смотреть на нее… или оставил ее одну… или хотя бы что-нибудь сказал!..
— Ладно, мне нужно пойти переодеться, — спокойным голосом сказал Мартин.
Однако Стэси так и не смогла заставить себя взглянуть на него. Чувствуя, что у нее покраснела даже шея, она нервно вертела кольцо вокруг пальца.
Он повернулся, чтобы идти, потом, немного помедлив, сказал:
— Меня в самом деле беспокоит, что тебя слишком утомляют дела. Так вот, через несколько дней к нам приедет миссис Элби, и у тебя появится моральная поддержка и хороший помощник. Она прибудет поездом, как только передаст квартиру заботам одной своей родственницы, которая будет ухаживать за мной в Лондоне.
— О! — воскликнула Стэси. — Я буду рада видеть ее.
— Так я и думал. — Мартин посмотрел на наручные часы и направился к двери. — Миссис Элби выразила надежду, что мы счастливы, как того заслуживаем…
Стэси наконец-то подняла глаза на Мартина и увидела, что он насмешливо смотрит на нее.
— Ну ладно. Не стоит заставлять гостей ждать нас!
С этими словами он повернул дверную ручку и поспешно покинул комнату.
Глава 13
Обед прошел более чем удачно, особенно если учесть, что мисс Фонтан предпочла отобедать в одиночестве у себя, оставив за полированным столом равное количество мужчин и женщин. Разодетая в потрясающее платье из серебристой ткани, Вера Хант восседала справа от хозяина, а Стэси заняла место напротив мужа с доктором Картером по правую руку. Прислуживала им Ханна, умудрившаяся не сделать ни одной серьезной ошибки, а тщательно составленное Стэси меню всем очень понравилось.
Потом они пили кофе в гостиной, и Вера, пришедшая в восторг от пианино, поинтересовалась у Стэси, умеет ли та играть. Мартин сразу же предложил жене сыграть что-нибудь для гостей, и, после некоторого колебания, она села за инструмент, а доктор Картер вызвался переворачивать ей ноты. Но поскольку она играла по памяти, и в нотах не было особой необходимости, она с улыбкой поблагодарила его и, пробежавшись пальцами по клавишам, уверенно заиграла.
Когда она закончила, даже Вера принялась аплодировать, почти искренне восхищаясь игрой Стэси, а доктор Картер просто рассыпался в восторженных комплиментах. Мартин спокойно сидел под портретом своей первой жены и смотрел на хрупкую фигурку Стэси с каким-то странным выражением, и когда она, подняв глаза, встретилась с ним взглядом, то неудержимо покраснела. Вера Хант, которой нельзя было отказать в наблюдательности, сразу же заметила этот внезапный румянец и взгляд Мартина; слегка подняв брови, она откинулась в кресле и капризно потребовала сигарету у хозяина, который тут же подошел к ней с портсигаром и поднес золотую зажигалку.
Выдохнув клуб дыма, Вера подняла на Мартина безмятежные, несколько томные голубые глаза. На ее губах играла еле заметная улыбка. Потом она повернула голову и снова посмотрела на Стэси.
— А чем вы занимаетесь здесь, когда остаетесь одна? — спросила она. — Вас не угнетает почти полное отсутствие общества?
И хоть Стэси довольно часто находила свое одиночество угнетающим, признаваться в этом ей не хотелось.
— Нет, — сказала она, покачав головой, чувствуя, что двое других также смотрят на нее. — У нас тут очень милые соседи и есть где погулять. А гулять я люблю.
— И ездить верхом? Вы умеете ездить верхом?
Но верховая езда не слишком привлекала Стэси, которая с детства испытывала непонятный страх перед лошадьми. Она не раз пыталась преодолеть этот страх, но в седле чувствовала себя неуверенно. Вера, весьма удивившаяся, что выросшая в деревне девушка не находит удовольствия от езды верхом, не замедлила заявить:
— Но, моя дорогая, я просто не могу в это поверить! С моей точки зрения, верховая езда — это одно из истинных удовольствий сельской жизни. Сказать по правде, я и сама надеялась немного поупражняться здесь и даже прихватила с собой брюки для верховой езды…
— Тогда мы, возможно, что-нибудь придумаем, — успокоил ее Мартин.
Он не стал возвращаться в свое кресло и сидел теперь рядом с Верой на низеньком табурете, едва не касаясь головой ее обнаженного плеча. При малейшем ее движении его обдавало запахом дорогих французских духов, а ее глаза, когда она обращала их на него, излучали нежность и не казались больше двумя холодными северными морями.
— Старый полковник Барстон из соседнего поместья всегда снабжал меня лошадью, когда мне хотелось покататься верхом, — продолжал Мартин. — Полагаю, он не откажет мне и в этот раз. Если хочешь, я позвоню ему сегодня вечером, но учти, тебе придется вставать ни свет ни заря — для скачек по сельской местности нет лучшего времени, чем ранее утро.
