— Устала? — спросил Джонатан таким участливым голосом, что на глаза Либби навернулись слезы.
— Не очень. — И правда, если бы не непреодолимое желание броситься в его объятия, Либби могла бы танцевать так целую вечность.
— Скоро конец, — пообещал Джонатан.
Но Либби ему не верила. Бой барабанов звучал у нее в душе, сливаясь с ритмом сердца, а в древних песнях звучал ее голос, призывающий Джонатана. Сансури впала в оцепенение. Ее глаза неотрывно смотрели на лицо жениха. Либби подумала, что если это продлится, она тоже станет жертвой размеренного ритма, и она сопротивлялась изо всех сил, решив про себя, что если между нею и Джонатаном что-то и случится, то не благодаря воздействию этого древнего, примитивного ритуала. Внезапно танец прервался, застав Либби врасплох. Барабанщики и часть танцоров ушли в дом собраний для завершения церемонии в присутствии касика — влиятельного человека в деревне.
В наступившей тишине потрескивали угли в догорающих кострах, ночной ветер шелестел травой и поднимал пыль на деревенской улице. Мужчины и женщины столпились вокруг Сансури и ее будущего мужа, поздравляя их.
— В следующий раз я вернусь домой, чтобы выйти замуж, — улыбнулась Сансури. — Это будет совсем скоро.
— После окончания сезона работ, — согласился ее жених.
Индейцы одобрительно закивали.
— Ждать осталось недолго, — повторяли они, словно заклинание.
Либби узнала отца Сансури. Легкий ветерок шевелил перья в его головном уборе, но он этого не замечал. Глаза его были устремлены на дочь.
— Все хорошо, дочь моя? — спросил он тонким голосом.
Сансури кивнула. Ее отец повернулся к будущему зятю и что-то сказал ему на родном языке, на что молодой человек ответил длинной речью, звучавшей словно журчание воды. Сансури застенчиво улыбнулась и указала на Либби. Старик кивнул и долго смотрел на девушку.
— Миссис Хоуп? — наконец произнес он на прекрасном английском.
Либби кивнула, почувствовав, что у нее внезапно пересохло во рту.
— Моя дочь говорила о вас. — Внезапно старик подошел ближе и взял ее за руку своей сильной костлявой рукой. — Она говорила о вашей музыке. — Старик никак не выдал, что уже видел Либби, когда она ужинала у его собственного очага.
Девушка подавила улыбку, сообразив, что он столь же твердо придерживается этикета, как и любой англичанин, — ведь их тогда не представили!
— Сейчас уже почти не болит, — сказала Либби, когда старик принялся изучать длинный шрам на ее левой руке.
— Это не имеет значения. Смотрите, ваша судьба написана у вас на руке!
Либби попыталась отдернуть руку. Она не верила в предсказания, гадания на кофейной гуще или по ладони. Скорее всего, этот старик просто обманщик и сейчас потребует денег.
— Вы мне не верите? Но это счастливая судьба. Вам это известно?
— Откуда? Тогда жизнь для меня была кончена! — Либби взглянула на Джонатана в поисках поддержки, но он только широко улыбнулся и покачал головой.
— Это было начало, — возразил старый индеец. — Впереди у вас долгая, счастливая жизнь. Будет глупо отказываться от счастья.
— А она может? — поинтересовался Джонатан с наигранно равнодушным видом.
— Это зависит не от нее, — коротко ответил старик, отпуская руку Либби и отворачиваясь.
— От кого же? — крикнула она, но он только покачал головой.
— Женщины всегда хотят знать слишком многое. Это зависит от того, на чьей руке написано. — Старик сухо улыбнулся и медленно пошел прочь.
Сансури и ее жених последовали за ним.
Либби посмотрела на часы. Было почти одиннадцать. Когда они вернутся на ранчо, уже совсем стемнеет. Внезапно она вспомнила о Стивене.
Джонатан прочел ее мысли.
— Забыла про него? Не очень-то любезно!
— Нас разлучили с самого начала, — принялась оправдываться Либби.
— И очень хорошо!
— Да, но где он теперь?
Джонатан небрежно огляделся вокруг.
— Разве это важно? Стивен Коссак вполне способен позаботиться о себе сам.
— Но я не могу оставить его! — в ужасе возразила Либби.
Джонатан улыбнулся:
— Почему же?
Либби молча посмотрела на него. Джонатан почесал затылок.
— Без шляпы чувствую себя раздетым, — пожаловался он.
— Я должна найти Стивена, — повторила Либби. — Будет невежливо бросить его одного.
— Я бы предпочел отвезти свою жену домой.
Либби продолжала искать глазами Стивена. Ужасно одно то, что она позабыла о нем, еще хуже, если он узнает, что она теперь с Джонатаном.
— Тогда пойдем поищем его вместе, — предложил он.
Либби благодарно кивнула и не стала возражать, когда Джонатан взял ее за руку. Внезапно она почувствовала себя безумно счастливой.
Когда они нашли Стивена, он был увлечен беседой с группой молодых индейцев.
— Какие интересные люди! — воскликнул режиссер. — Они обещали познакомить меня со знахарями. — Заметив Джонатана, он весело хлопнул его по спине. — Значит, удалось? Тогда вы не станете скучать, если я еще побуду здесь?
— Вовсе нет, — с одобрением ответил Джонатан.
— Можете взять машину, если хотите, — предложил вдруг Стивен.
Но Джонатан покачал головой:
— Я привел лошадей.
— Зачем? — опомнилась Либби.
Джонатан усмехнулся и вновь обратился к режиссеру:
— Увидимся до твоего отъезда в Лос-Анджелес?
— Возможно. Если вы сами далеко не уйдете.
Джонатан рассмеялся, и Либби присоединилась к нему, не совсем понимая, о чем идет речь.
— Довольна? — спросил он.
Либби кивнула. Из ближайшего костра прямо в черное небо взвился сноп искр. Это было такое захватывающее зрелище, что она невольно вскрикнула от восхищения. В темноте женский голос начал петь, заглушая тихий шепот людей. Сансури и ее жених стояли у костра, глядя на певицу. Даже издалека Либби видела счастливую улыбку на лице девушки. Голос умолк, и молодая пара повернулась к людям, подняв руки в приветствии.
— Пойдем поздравим их, — предложил Джонатан.
Они медленно пошли по улице мимо домов, озаренных тусклым розоватым светом угасающих костров. Сансури и ее семья собрались на центральной площади. В сумерках их лица казались золотыми, и было легко понять, почему когда-то их называли краснокожими.
Сансури заметила Джонатана с Либби и подбежала к ним.
— Хороший был праздник, правда?
Либби улыбнулась:
— Спасибо, что позвала меня. Будь счастлива…
