– Я уже забыла о вчерашней ночи.
На протяжении всего долгого, медленного путешествия в Лондон мы молчали.
С самого прибытия в столицу меня закрутил вихрь бесконечных удовольствий, которые были рассчитаны на долгие недели, Даже от скучных примерок меня избавили, так как вдовствующая герцогиня заранее послала в Лондон мои мерки, и самые необходимые вещи уже ждали меня.
Герцогиня приехала к нам через два дня. Я обрадовалась ей больше, чем ожидала. По крайней мере, она меня любит. Она хотела, чтобы я стала ее невесткой. Она тактично познакомила меня с обычаями высшего света и загадочными подробностями придворного этикета. Мне все эти обычаи показались фальшивыми, и я так ей и сказала. Она укоризненно покачала головой:
– Моя дорогая Оливия, одному вы непременно должны научиться: держать свои мысли при себе. Ваша прямота шокирует людей.
– Они сами шокируют меня! Все как один – притворщики и лицемеры. И абсолютно лишены каких бы то ни было социальных взглядов.
– Дорогая, вы, конечно, не имеете в виду социалистических взглядов?
– Именно их, Мама, она и имеет в виду.
Гарри незаметно подошел к нам и смотрел на меня со знакомой насмешливой улыбкой.
– Тогда ты должен ее обуздать, Гарри.
– Обуздать Оливию? Невозможно! В ее золотой головке живет независимый ум.
Герцогиня повернулась ко мне и умоляюще сказала:
– Но вы ведь попытаетесь перерасти свои идеи, дорогая? Они так не идут женщине. Посмотрите на леди Уорвик! Ее близости с королем настал конец в тот момент, когда она стала социалисткой, хотя, признаю, они остались друзьями. Его величество всегда лоялен к своим женщинам, даже после того, как расстается с ними.
Я рассмеялась и поцеловала ее. Какое счастье, что мы любили друг друга! Иначе ее нетерпимость могла бы сделать меня несчастной.
– Обещаю, – заверила я ее, – держать мои возмутительные идеи при себе. Я не опозорю вас публично. Я хочу, чтобы вы мною гордились.
Она обняла меня и притянула к себе:
– Я и так горжусь вами, Оливия. Вас почти нечему учить. Оставайтесь такой же очаровательной, какая вы есть, и все полюбят вас так же, как и я.
Молодую герцогиню Квинсфордскую поспешили представить свету. Началось все с небольших приемов, домашних вечеров, неофициальных ужинов в обществе короля, которые проходили вполне непринужденно. Нас приглашали на балы, каждый из которых обходился в тысячи фунтов, на пышные обеды в «Савое» или «Карлтоне». Меня вела уверенная рука свекрови, которая особо следила за тем, чтобы в первую неделю нашего пребывания в Лондоне мы нигде не сталкивались с Хитами. Всем внушалось, будто наша свадьба стала кульминацией долгого тайного романа, который разворачивался в то самое время, когда лорд Хит подозревал жену в неверности.
Гарри хорошо играл свою роль. На публике он был гордым мужем, наедине – внимательным компаньоном, но ни разу больше не приходил ко мне в спальню.
Вдовствующая герцогиня осталась вполне довольна. Я всегда была великолепно одета, на мне были драгоценности. Но куда бы мы ни ходили, мы всюду натыкались на одни и те же лица, и чем чаще я их видела, тем меньше они мне нравились. Наверное, даже через пятьдесят лет высший свет останется странным калейдоскопом одних и тех же имен, наделенных фальшивым блеском. Мне было не по себе из-за того, что я не просто вошла в ряды избранных, но вознеслась на самый верх.
Прошло две-три недели с нашего приезда в Лондон, и город наполнился слухами о молодой герцогине Квинсфордской. Мы постоянно были на публике, и скоро я затосковала. Мира и покоя Фэрмайла особенно недоставало во время верховых прогулок среди множества карет и автобусов, которые катили во всех направлениях.
Насколько проще жизнь в Фэрмайле! Одна мысль о замке вызывала у меня тоску по дому. Однажды я отважилась спросить Гарри, когда мы вернемся.
– Мы здесь всего несколько недель, – удивился он: – Неужели тебе скучно?
– Не то чтобы скучно, просто немного не по себе.
– А по-моему, ты прекрасно приспособилась к столичной жизни.
– Но разве мы не добились своего? Ты женился на мне, чтобы избежать скандала и сплетен и чтобы спасти свою любовницу от кары мужа. Сейчас обе цели достигнуты.
Он ответил мне улыбкой.
Глава 21
Один гость, который часто приходил в Квинсфорд-Хаус, не был похож на остальных. Я всегда радовалась доктору Райнхарту, с которым могла вести долгие беседы на его родном языке. Мои лингвистические способности очень пригодились в моей новой роли. Свекровь гордилась тем, что я способна разговаривать с французским послом по-французски, с немецким – по-немецки, а с итальянским – по-итальянски. Доктор Райнхарт приходил к Гарри, чтобы обсудить проблемы его больницы. Он создал в ней новое отделение психотерапии и добился значительных успехов. Однако в целом нашу лондонскую жизнь заполняли развлечения, и я понимала: рано или поздно мы встретимся с Хитами. Следуя этикету, я послала Джозефине приглашение на домашний прием, которое она вежливо отклонила. Ответ принесли из их дома на Керзон-стрит: по-видимому, женитьба Квинсфорда убедила Юстаса в ее невиновности. И все же мы встретились. Случай представился блестящий: роскошный ужин в «Савое». Его устроили во дворе, заполненном водой и превращенном в миниатюрную копию Венеции. По «каналам» плавали гондолы, в которых гости наслаждались изысканными блюдами, сидя на шелковых подушках. Тот ужин стал одним из самых дорогих и пышных, о нем должны были вспоминать долгое время спустя. Но мне он запомнился двумя вещами, моей встречей с Джозефиной и потрясением при виде ее мужа.
Мы с Гарри отправились в «Савой» одни. Обычно мы присоединялись к группе друзей, но в тот вечер мы заняли отдельную гондолу и ужинали в одиночестве, наслаждаясь мягким светом и тихой музыкой. На мне было платье золотистого цвета, которое выбирал сам Гарри, на шее и в ушах сверкали изумруды.
– Золотое платье для золотой девушки, – заявил мой муж. – По-моему, очень уместно.
– Значит, ты одобряешь мой внешний вид? – уточнила я.
– В высшей степени. Моя жена сегодня выглядит настоящей красавицей.
Его слова выражали восхищение красотой, и не более того, однако они согрели мне душу. Я вдруг уверилась в том, что все пройдет замечательно. Как прекрасно провести целый вечер наедине с мужем!
Оглянувшись, я увидела, что к нам приближается еще одна гондола. В ней сидела женщина в платье с низким вырезом из розового атласа. На шее у нее было ожерелье с изумрудами и рубинами. В темно-каштановых волосах также сверкали рубины.
Я сразу узнала ее, и у меня пересохло в горле. Видимо, у меня изменилось выражение лица, потому что Гарри спросил:
– В чем дело, Оливия?
Потом он проследил за моим взглядом.
