– И о Джеймсе?
Она не могла понять его странный тон. Он всегда такой сдержанный, мрачная задумчивость – его неотъемлемая черта. Может ли он видеть, что творится в ее душе? Дай Бог, чтобы не мог.
– Бейли, нам надо поговорить.
Она резко повернулась – Коул смотрел на нее в упор. Неужели собирается извиняться за поцелуй?
– Сегодня вечером я сойду на берег.
Бейли с трудом скрыла удивление. Кажется, он забыл о том, что случилось? Ну что ж, тогда и она забудет.
– Мы вечером подойдем к острову?
– Да. И пока я буду заниматься делами, ты должна оставаться на борту. Нельзя, чтобы тебя увидели, это опасно. Люди захотят узнать, кто ты такая.
Она ожидала, что он будет командовать, приказывать, а он говорит вполне разумно. Она едва заметно кивнула. Ее захлестнуло чувство вины – теперь все, что она ни скажет, будет ложью. Но выбора не было. Она должна полагаться только на себя. Он сам так говорил.
Настойчивый взгляд изучал ее бесконечно долго, она задрожала, словно он прикоснулся к ней, но не отвела взгляд, хотя ей отчаянно не хватало воздуха. Наконец он посмотрел вдаль, на воду.
– Хорошо. Итак, я получил от тебя обещание делать то, что я сказал…
Она опустила глаза, не находя слов, которые убедят его, что она будет послушной.
– Бейли. – В голосе зазвучали предостерегающие нотки. – Пока я не вернусь, ты останешься на «Барракуде», причем так, чтобы тебя не видели. Поняла?
Она опять смущенно кивнула, одолеваемая недоверием и сомнениями. Бейли сомневалась, что сможет выбраться из этой заварухи, а не доверяла она стоящему рядом мужчине, который вполне мог использовать ее в своих целях.
– Значит, даешь слово? Ты останешься, ты не дашь мне оснований запирать тебя в каюте?
– Вы не посмеете! – Кровь бросилась ей в лицо.
– Еще как посмею. Привяжу к койке, запру на замок и приставлю охрану.
Ей захотелось столкнуть его за борт и сверху посмотреть, как он будет барахтаться в голубой прозрачной воде. Эта мысль принесла некоторое облегчение. По крайней мере, Бейли смогла удержаться от того, чтобы не выпалить ложь, как до этого собиралась сделать.
– Да ради Бога! Конечно, даю слово, – огорченно сказала она.
– Ну и ладно. Очень хорошо, что ты видишь, что разумнее не спорить со мной, Бейли. Ты слишком наивна, и если сойдешь на берег одна, окажешься в ужасном положении.
Теперь совесть не будет ее мучить. Когда он вскинул черную бровь и по губам скользнула знакомая ухмылка, она окончательно уверилась, что приняла правильное решение покинуть надменного капитана Лейтона, как только они достигнут берега Нью-Провиденса.
Да-да, она уйдет, далеко уйдет и не оглянется.
Потянулись часы. Делать было нечего, кроме как смотреть на дальнюю полоску земли. Ветер стих, «Барракуда» шла медленно. Матросы слонялись по палубе, играли в карты, курили или пытались соснуть на жаре. Бейли задумчиво прогуливалась вдоль перил, придерживаясь за них рукой, и когда подошла к Лью, тот обрадовался и хотел заговорить, но вдруг извинился и убежал. Она оглянулась. Коул стоял на юте и смотрел на нее сверху, свесив руки через перила. Все утро она чувствовала, как этот взгляд загоняет ее в ловушку, и на этот раз решила, что с нее довольно. Она не даст ему собой распоряжаться, даже если в голове неотступно вертится мысль о том, как он будет ею обладать.
Она чарующе улыбнулась, надеясь, что этим его пристыдит и он отвернется.
Он подмигнул.
Она ахнула. Должна была знать, что у этого человека нет стыда. На нее вдруг навалилась страшная усталость. Когда они подойдут к берегу, ей понадобится много сил, так что она спустилась вниз прилечь.
Ритмичное поскрипывание и звяканье металла ее убаюкали, и она задремала. А над снами Бейли была не властна. Ей снился сероглазый капитан, он сильными руками сжимал ее талию, шептал ее имя, и его дыхание щекотало ей ухо. Откуда-то снизу потянулось приятное ощущение, когда он повернул ее лицо для поцелуя. Поцелуй скоро кончился, но пьянящее чувство осталось, и она дала капитану увлечь ее за собой в плотный серый туман. Он ее не уговаривал, а ей этого и не требовалось. С ним она чувствовала себя защищенной, как никогда в жизни. Из тумана они вышли в ясную звездную ночь, небо почему-то было пурпурным. Ее капитан повернулся, нежно поцеловал ее и взял за руки.
– Верь мне, я тебя охраняю.
Он все шептал и шептал эти слова, а сам снял с нее кольцо матери и подтолкнул вперед. Она сделала несколько шагов и увидела впереди прекрасное разноцветное сияние. Оглянулась – капитан исчез, но из тумана доносился его голос:
– Верь мне. Верь мне.
Золотисто-красный свет манил, и она побежала на «его, желая найти источник этой красоты. Скоро она в него вступила, свет был такой яркий, что она прикрыла глаза рукой, а когда отняла руку, ее окружало кровавое пламя. В центре пожара был ее дом, оттуда донесся мучительный крик, и она попыталась побежать, но ноги по щиколотку увязли в песке. Послышался грубый смех, из огня вышел Дракон, языки пламени капали с него, как вода, он шел к ней… ближе, ближе…
Бейли проснулась от собственного крика. Взгляд заметался по каюте. Постепенно ночной кошмар отступал, и сердце ее понемногу успокоилось. Сквозь заляпанный солью иллюминатор сочился угасающий свет сумерек, его розовый оттенок помог избавиться от остатков страшного сна. Возбуждение взбодрило уставшие мышцы, Бейли вскочила, плеснула в лицо водой и с трудом сдержалась, чтобы не кинуться на палубу. Впервые она с вниманием отнеслась к предостережению отца, которое он часто повторял: не кидайся в огонь, не имея под рукой ведра воды. Расхаживая по каюте, она призналась себе, что унаследовала нетерпеливую натуру матери, и пообещала, что отныне и всегда будет сначала думать, потом действовать. Она не знала, что ее ждет на острове, но прекрасно понимала, что это будет совсем не то, к чему она привыкла. Надо надеяться, это понимание удержит ее на безопасном пути.
Постучав, вошел Марсель, весело поздоровался и оставил ей бисквиты, сочную ветчину и вино. Она съела сколько могла, остатки бисквитов завернула в салфетку, чтобы взять с собой. Потом засунула сверток под подушку, расправила складки на бриджах и вышла из каюты – как она надеялась, с равнодушным видом.
Лью и Майлз поздоровались с ней и разбежались в стороны – на палубе кипела работа. Все руки были заняты, корабль входил в более мелкие воды с их рифами и мелями.
Прикрыв рукой глаза от заходящего солнца, Бейли осмотрелась. Два матроса сворачивали наверху парус, еще один стоял внизу и выкрикивал команды. Огромный бородатый мужчина, которого она видела в первый день, кивнул ей, проходя мимо, и подмигнул. В этом не было ничего оскорбительного, жест был дружеский, то и другое ее удивило и смутило. Но размышлять было некогда – к ней большими шагами приближался Коул.
