– Мне будет приятно, – не покривив душой сказал виконт.
О, как Рексу хотелось, чтобы его имя слетало с ее губ на его подушке. Аманда выглядела окрепшей, хотя все еще была бледна и худа. Черт, неужели только вчера он вытащил груду лохмотьев из Нью-гейтской тюрьмы? Цветы, портреты родителей и найденный пистолет вернули краски на ее лицо, которое он находил неотразимым. От ее улыбки Рекс терял дар речи. И если на то пошло, увидев ее в объятиях Дэниела, он почувствовал жажду крови.
Дэниел улыбался, и Рекс собрал здравый смысл, оставшийся после ее уверений в дружбе. Он знал, что достаточно сделать неверный шаг, и он окажется в брачной ловушке.
– Прекрасно! Мы друзья, поэтому давайте обсудим результаты. Дэниел, в Холи-Хаусе остался кто-нибудь из слуг? У меня есть адреса тех, кто ушел.
– В доме остался дворецкий Хэрзтон. Похоже, у него спина не гнется. Он открыл дверь весьма неохотно, пока я не показал ему монету и записку мисс Карвилл… Аманды. Отвратительный тип! Уверен, что убийца он. Он каждую секунду следил за мной, так что у меня не было шанса поискать сейф и или исследовать ящики письменного стола Холи.
– Сейф за картиной в кабинете сэра Фредерика, – сказала Аманда, – но я не знаю, где ключ. А может быть, сейф открывается набором цифр.
– Завтра я получу ордер на обыск, законное предписание, – объявил Рекс, – так что никто не сможет помешать нам. Как только мы его получим, сможем отправиться в Холи-Хаус и в банк. Кто был в доме кроме дворецкого?
– По словам Хэрзтона, которому пришлось дать очередную монету, камердинер Брюссо нашел себе новое место. Хэрзтон не знает, где именно, – отчитался Дэниел.
– Довольно быстро для человека без рекомендательных писем. Его имени нет в списке, который мне дали на Боу-стрит. Попытаемся узнать, кто его нанял. Поручим это Мерчисону.
– Мерчисону, вашему камердинеру, который, как говорит няня, немой? – спросила Аманда.
Рекс не обратил внимания на ее вопрос.
– Кто еще был в доме, Дэниел?
– Несколько лакеев, экономка.
– Это миссис Петкок, – объяснила Рексу Аманда. – Она спит около кухни, поэтому не могла ничего слышать.
– Так она и сказала и добавила несколько нелестных слов в адрес покойного хозяина. Она сказала, что осталась в надежде сохранить место, когда дом сдадут в аренду.
Аманда крепче сжала букет фиалок.
– Значит, она уже получила известие от Эдвина? Он не намерен приезжать в Лондон?
Аманда была разочарована. Она думала, что ее сводный брат сразу после похорон приедет в город, чтобы уладить дела отца. Эдвин мог поверить ей, помочь, дать ей кров.
– Я не думаю, что экономка знает что-то наверняка, – сказал Дэниел. – Скорее она выдает желаемое за действительное. Ей не платили с Нового года.
– Но мы получили новые платья, а в гостиной поменяли обивку.
– Чтобы произвести хорошее впечатление на гостей мисс Элейн Холи, полагаю. Похоже, все считали, что она должна удачно выйти замуж, не только за титул, но и за деньги, чтобы вытащить отца из долгов.
Аманда знала, что сэр Фредерик скуп, но думала, что у него достаточно средств.
– У него были деньги моей матери, мое приданое плюс доход от его собственных владений.
– Возможно, он держал состояние в сейфе или банке, но щедрым не был.
– Это верно.
Дэниел высказал мысль, что кто-нибудь мог шантажировать баронета.
– И я спугнула вымогателя, рано вернувшись домой, – предположила Аманда.
– Ни один вымогатель не станет убивать источник своего дохода, – разочаровал их Рекс. – Что еще ты обнаружил там, кузен?
– От дворецкого у меня ноги зудеть начали.
– Ах!
Аманда предложила поискать на туалетном столике графини тальк.
Дэниел заерзал в кресле. Дерево заскрипело, и он угомонился.
– Видите? Не гожусь я для приличного общества. Не надо было упоминать про ноги.
– Или чесотку, – прищурившись, добавил Рекс. Аманда переводила взгляд с одного на другого.
– Но я не жеманная мадемуазель. Мы должны обсуждать мое дело без излишних церемоний. Мы ведь друзья?
Дэниел улыбнулся:
– Я знал, что вы правильно поймете. Просто я почувствовал, что он говорит неправду. Вернее, говорит не всю правду. Держу пари, он знает, кто так поспешно нанял этого камердинера Брюссо. Никогда не думал, что камердинер сэра Фредерика будет пользоваться таким спросом.
Рекс сделал пометку в блокноте.
– Завтра я расспрошу дворецкого. Не знаешь, ему платили?
Дэниел покачал головой:
– Время от времени. Думаю, он достаточно отщипывал от домашнего бюджета, чтобы жить, но окажется на мели, если арендатор или новый владелец не скоро появятся.
– А как насчет конюхов и лакеев? Ты с ними разговаривал?
– За кого ты меня принимаешь? За новичка? Конечно, разговаривал. Те, которые не поехали с дамами в «Олмак», говорят, что играли в кости на конюшне. Она слишком далеко от дома, чтобы услышать пистолетный выстрел или заметить одинокого всадника. Насколько они помнят, в дом никто не заезжал. Никто не просил поставить в конюшню лошадь или карету.
– Черт побери! Ты думаешь, они лгут?
– К сожалению, нет. Они ничего не знают.
– Вы уверены? – спросила Аманда. Кузены переглянулись.
– Уверены.
– Но как? Люди все время лгут.
– Не нам, они… – начал было Дэниел, но замолчал под пристальным взглядом Рекса.
– Это… гм… новейшие научные разработки.
– Да? – хором спросили Дэниел и Аманда.
– Да, мы проводили обширные исследования во время Пиренейской кампании. Люди, которые лгут, выдают себя. Они быстрее моргают, у них бегают глаза, затруднено дыхание. Меняется тембр голоса.
Дэниел начал чесать ухо. Аманда была в восхищении.
– Так вы не мучили заключенных?
– Конечно, нет!
От негодования зуд у Дэниела прошел.
– Я вызвал бы на дуэль любого, кто осмелился бы сказать мне в лицо, что мы это делали. Но сплетни не остановишь!
– Я не верила, что эти обвинения справедливы, вы так добры. Но зачем позволять распространяться рассказам о жестокости?
Потому что они не додумались до гениальной мысли Советника о научных исследованиях, подумал Рекс. А вслух сказал:
– Потому что сплетни работали на нас. Если пленные боялись, что я им отрежу… мм… уши, а Дэниел просто сядет на них, они охотнее рассказывали нам то, что мы хотели знать. Блеск ножа, – Рекс вытащил лезвие из сапога, – и огромные кулаки Дэниела производили нужное впечатление. И пленные говорили. Дорога была каждая минута, генералы ждали информацию, чтобы развернуть наши отряды или выстроить оборону. Они должны были знать, где враг и каковы его планы. Если пленные знали это, узнавали и мы.
