– Фазана. Рокамболь вышел.
– Ты думаешь, что мы здесь что-нибудь узнаем?
– Я даю голову на отсечение, что лакеи, про которых сейчас говорила вдова Фипар, – ответил Коляр, – что-нибудь да выболтают про этого молодого человека.
Леон яростно сжал кулаки.
Рокамболь принес две бутылки вина, хлеба и сыру и только что начал было рассказывать Коляру о том, какой у них рядом поселился богатый англичанин, как внизу раздался голос вдовы Фипар, громко кричавшей:
– Рокамболь! Рокамболь!
– Сейчас, маменька, сейчас, – ответил негодяй и поторопился сбежать вниз.
– Тише, идут! – прошептал Коляр, кладя палец на губы и показывая этим, что надо молчать.
Два посетителя, оставившие за собой зеленый кабинет, всходили по лестнице. Коляр приотворил дверь и выглянул, но затем мгновенно захлопнул ее.
Николо явился со слесарем. Посетители заняли зеленый кабинет и потребовали вина.
– Господа могут делать здесь все, что им угодно! – заметил Рокамболь, – шум не воспрещен.
– И даже бить бутылки?
– Если заплатят за них, – крикнул Рокамболь и сбежал вниз.
– Знаешь, – сказал потихоньку Коляр Леону, – это преудобный дом; здесь можно убить человека – и никто об этом и не узнает.
Леон с удивлением посмотрел на своего собеседника. На губах Коляра играла мрачная улыбка, придававшая его лицу странное выражение:
– Да, – продолжал он, – предположим, что здесь убит человек, я хочу сказать, утоплен. Река ведь под боком, и колеса машины постоянно вертятся. Обыкновенно берут человека уже мертвого и бросают его под машину. Колесо подхватывает труп, и тогда разберите, что было причиной его смерти: преступление или просто несчастный случай. Трудновато.
– Действительно, – заметил Леон, изумляясь обороту, который принял их разговор.
– Т-с-с… слушай… – проворчал Коляр.
Разговор, происходивший в зеленом кабинете, был на самом деле очень интересен.
– Видишь ли, братец, – говорил Николо своему товарищу, – чтобы покончить с человеком, надо поступать так: берут его за шею всеми десятью пальцами сразу и нажимают посильнее, как раз на адамово яблоко, понимаешь? И вот и вся штука. Человека как и не было.
– Ты находишь, что так лучше? – спросил слесарь.
– Я уже не раз испытал, и мне всегда блистательно удавалось.
Все, что говорилось в зеленом кабинете, было отлично слышно сквозь тонкую перегородку. Леон посмотрел на Коляра.
– Там убийца, – сказал он.
– Гм! – промычал экс-каторжник. – Как для кого.
– Что?
– Отделаться от человека, который мне мешает, еще, собственно говоря, не большое преступление.
Леон невольно вздрогнул.
– Вот, например, хоть ты, – продолжал Коляр – ты мне мешаешь.
– Я?! – вскрикнул работник, все еще ничего не подозревая.
– Это, братец, так говорится. Но все-таки можно все предполагать.
– Так, – пробормотал Леон, задумываясь о Вишне.
– Ты, друг мой, дружен с людьми, которые мне мешают… с этим твоим графом де Кергацем.
Леон опять вздрогнул и посмотрел с беспокойством на Коляра.
– Так ты его знаешь? – спросил он.
– Да, несколько слышал о нем. Граф этот да ты… вы оба мне мешаете.
На этот раз Леон посмотрел еще беспокойнее на Коляра. Его речь казалась ему чересчур странной.
– И что особенно мне мешает, – продолжал Коляр насмешливым тоном, так это ваше знакомство. У меня, конечно, будь уверен, есть на это свои причины. Итак, я тебя привожу сюда… положим, вечером… вот как сегодня.
– Коляр – проговорил взволнованно Леон, – ты что-то очень странно шутишь со мной. Вместо того, чтобы говорить о Вишне, ты…
– Ах, да! – спохватился Коляр. – Я было и забыл о ней.
– Да я-то не забыл. Ты здесь ее видел?
– Может быть.
– Как! Может быть?..
И Леон привстал со стула.
– Если я привел тебя сюда, – ответил ему прехладнокровно Коляр, – то, конечно, у меня были на это причины…
И при этом он постучал в перегородку и громко крикнул:
– Друзья, сюда! Голубок попался и не вырвется, как в Бельвиле.
И Леон увидел, как распахнулась дверь и на пороге появились Николо и слесарь.
На их лицах можно было ясно прочитать смертный приговор столяру.
Леон узнал в них тех двоих негодяев, которые привязались к нему в «Бургонских виноградниках».
Только теперь он понял, что Коляр был предателем, что Вишни не было в Буживале и что он попал в западню. Он понял, что погибель была неминуема.
Но, повинуясь чувству самосохранения, он невольно схватил нож, лежавший на столе, и отпрыгнул назад.
– А, подлец! – крикнул он Коляру. Ты хочешь меня убить!
– Ты мне мешаешь, – ответил ему на это лаконично Коляр и, обратясь к своим молодцам, спокойно добавил:
– Малый хочет поиграть с ножом. Ну пусть поиграет. А все будет лучше его утопить: следов не останется.
Комната, где происходила эта сцена, была не больше шести футов в ширину, посередине стоял стол, а окно приходилось как раз против двери.
Так как Роллан отпрыгнул к окну, то между ним и его противниками находился стол. Леон прислонился к стене и, угрожая им ножом, овладел стулом, сделав из него себе щит.
Предчувствуя смерть, он сделался неустрашим.
– Подходите, – крикнул он, – подходите! Хоть одного, да убью.
И при этом он махал перед собой ножом.
– Эй, малый, не балуй, – посмеялся еще раз Коляр, – ты делаешь глупости – ведь не уйдешь от нас, будь спокоен. Смело и навсегда можешь распрощаться со своей Вишней. Ты, братец, останешься здесь и отлично уляжешься на дне реки.
– Помогите! – крикнул столяр, пытаясь отворить окно.
Но Николо схватил бутылку и с ловкостью акробата пустил ее прямо в голову Леона.
Этот удар ошеломил столяра, он глухо вскрикнул и упал на колени, выронив нож.
Тогда-то клоун в один прыжок очутился возле него и обхватил его своими крепкими руками.
– Душить его, что ли? – спросил он.
– Нет, – крикнул Коляр, – утопить, это будет проще.
И Коляр, не сходя с места, бросил Николо черный шелковый платок, служивший ему вместо галстука.
Леон, хоть и был оглушен, но все еще отбивался и глухо кричал. Бутылка рассекла ему лицо, и он был весь залит кровью.
– Живо, – крикнул Коляр, – хотя мы здесь и в совершенной безопасности, но все же не надо копаться.
