– Вернее было бы сказать: устроил себе временную передышку.
– А чем занималась охранная фирма? – поинтересовалась Дженни.
– Электроникой. Установки для домов и офисов. – Он пожал плечами и положил на тарелку предложенные ему обжаренные бобы. Ужин был организован по-семейному, и в меню преобладали великолепные мексиканские кушанья, которые подавались с бобами и белым рисом. Салат, в котором доминировали авокадо и томаты, стоял на столе рядом с накрытым крышкой блюдом кукурузных лепешек.
– Каждый вечер подают что-нибудь новенькое. Обычно мексиканское. Мы имеем возможность выбирать, но всякий раз это бывает чудесно, – сказала ему Элис, накладывая себе на тарелку добрую порцию обжаренных бобов.
– Жаль, что Фила здесь нет, – вздохнула Магда.
– Вы надолго приехали в Пуэрто-Валларту? – спросила Лайза. – По делам или развлечься?
– Развлечься.
Все они вдруг уставились на Дженни, которая замерла, не донеся до рта вилку.
– Что ты об этом думаешь? – поддразнила ее Магда.
– Э-э… нет. Нечего на меня смотреть, я тут ни при чем, – взмолилась Дженни.
– Мы не только на тебя, мы и на него смотрим, – манерно растягивая слова, заявила Магда.
Чтобы скрыть замешательство, заговорили о погоде, о положении в стране, о планах на вечер. Разговор продолжался примерно в том же ключе, пока почти все не поужинали. Когда по кругу передали тарелочки с фруктовым тортом, Хантер отказался. А Дженни, откусив кусочек, возвела глаза к небу и произнесла «м-м», после чего повариха, сложив руки на толстом животе, одарила ее лучезарной улыбкой.
Хантеру было странно ощущать себя частью этой разношерстной компании. Одиночка по натуре, он обычно избегал шумного общества и на сей раз, принял приглашение Дженни потому лишь, что она была его работой. Внутренний голос напомнил ему, что если быть честным, то это не было единственной причиной. Но при мысли об этом он упрямо выпятил челюсть. Надо как можно скорее преодолеть неожиданные проблемы.
Однако ужин доставил ему удовольствие, и то, что могло стать занудным времяпрепровождением, оказалось вдруг приятным и даже веселым. Он задумался над этим, пока компания собиралась и заказывала такси для поездки в город. Хотя он не возражал бы провести вечер с ними, все же был рад, что они уезжают.
Персонал тоже собирался отбыть на ночь. А тем временем ни Хантер, ни Дженни не знали, что сказать друг другу. Они в молчании стояли у перил, которыми был обнесен настил, и смотрели, как садится солнце, посылая последние лучи, золотом отражавшиеся в серовато-синих водах. Поставив на перила локти, они наблюдали, как оранжевый шар постепенно скрывается за горизонтом, оставляя на небе отблеск цвета фуксии.
– Вы действительно работаете в охранной фирме? – спросила она, прерывая молчание.
– А вы на самом деле собираетесь открыть ресторан в Санта-Фе?
– Я спросила первая.
– А я – второй.
Она покачала головой, пряча улыбку.
– Из вас трудно вытянуть ответ. Я все-таки склоняюсь к варианту ЦРУ.
– Я недавно ушел с работы, – сказал он. – Это чистая правда. И я не знаю, чем буду заниматься дальше.
– Так вы за этим сюда приехали? Чтобы покопаться в себе?
– Разве сюда обязательно приезжают с какой-нибудь целью? – Она задумалась.
– Может быть, и нет. Но я, например, здесь для того, чтобы ознаменовать поворот в своей жизни. Попытку перехода из одной фазы в другую.
– Какова была первая фаза? И что представляет собой вторая?
– Ох… – простонала она и откинула назад прядь волос, упавшую на щеку. Он проследил за движением ее руки. Она взглянула ему прямо в глаза. – Вы действительно хотите знать?
– Да. Очень.
– Я держалась на плаву в течение пятнадцати лет, – сказала она, переходя сразу к сути вопроса. – Я была избалованной девчонкой, которая с трудом пережила смерть матери и ненавидела вторую жену отца. Я по-прежнему терпеть ее не могу. Хотя никто не заставляет меня любить ее. – Фраза прозвучала скорее как вопрос, поэтому он кивнул в ответ. – Она была не виновата в случившемся, но я обвиняла ее и своего отца. Все это так банально. Я не люблю об этом говорить… Когда умерла мама, мне было пятнадцать лет, и к двадцати годам я выскочила замуж. Отец был против моего замужества, и это, разумеется, делало мой брак тем более привлекательным. Но если говорить честно, то я страстно влюбилась.
Хантер похолодел. Он отвел от нее взгляд, боясь своей реакции. А Дженни, ничего не заметив, продолжала:
– Он был самым неприемлемым для меня человеком, а мне казалось, что только он мне и нужен. Я просто хотела его.
Хантер вспомнил слова Мишель: «Ты не понимаешь, Хантер. Я просто хочу быть с ним. Мне кажется, я не смогла бы жить без него. Он – все, что у меня есть, кроме тебя, и я хочу его больше всего на свете».
– Поэтому я вышла замуж, – сказала Дженни. Уголки рта у нее опустились, взгляд стал холодным. – Не прошло и двух недель, как я поняла, что совершила непростительную ошибку. Через шесть месяцев я развелась. В этом мне помог отец. Мне пришлось к нему обратиться. Все было ужасно. Трой женился на мне из-за денег, которые, как он думал, я унаследую. – Она усмехнулась. – Он, наверное, чуть с ума не сошел, когда понял, что пройдет очень много времени, прежде чем я получу хотя бы десять центов. – Она судорожно глотнула воздух и с чувством добавила: – Я никогда ни за что не возьму эти деньги. – Она вздохнула. – Поскольку уж я говорю банальности, позвольте напомнить прописную истину: за деньги счастья не купишь. За них нельзя даже обрести душевный покой. За деньги можно приобретать вещи, которые сделают жизнь более комфортной. И то не всегда. Иногда можно купить людей. Отец, например, откупился от моего бывшего мужа, и я этому рада. Но пусть это будет последнее, что он для меня покупает.
– Как ему удалось это сделать?
– Он дал ему много денег, поставив условие, чтобы Трой навсегда исчез из моей жизни. – Она положила подбородок на руки и вдруг стала похожей на брошенную маленькую девочку.
– Условия соглашения соблюдались? – спросил Хантер, у которого пересохло в горле.
– В течение пятнадцати лет.
– Похоже, это бессрочное соглашение.
– Если вы имеете в виду, что срок его еще не истек, то вы правы. Трой связался с отцом и запустил пробный шар.
– Он потребовал еще денег?
– О нет. – Она взглянула на него с иронией, за которой скрывалось страдание. – По словам отца, он хочет загладить свою вину. Требования денег последуют позднее.
– Вы думаете, он намерен запугать вас? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Я в этом уверена. Он сейчас в Хьюстоне, по крайней мере, был там, но он найдет меня в Санта-Фе. Это неизбежно.
