— Я — ему? Без повода? — Марта смотрит на себя, и ее одолевают противоречивые чувства. Ну да, выглядит она по-другому, словно… чужая.
— Конечно, без. — Ивона довольна собой. — Превосходно выглядишь.
— Какой подарок?
— А я знаю? Может, галстук?
— Весьма оригинально.
— Послушай, подари ему галстук-бабочку в испанском стиле. Испанская мушка называется. — Ивона накрывается одеялом. — Прелестно выглядишь!
— Мушка?
— Ну да. Отличный подарок, да провалиться мне на этом месте, если это не будет оригинальный подарок. — Ивона смотрит на Марту, радуясь своей идее.
— А где я возьму эту испанскую мушку?
— Где? В «Кальвине Кляйне», наверное. Увидишь, ему понравится. А если ты его раздразнишь, то сама понимаешь… Рутина исчезнет. Элемент неожиданности. Об этом много говорилось в той книжке…
А если Ивона права?
— Хм… Испанскую мушку? — Марта кривит губы, но в душе уже почти согласна. Может, она так и сделает, наверняка так сделает.
— Конечно, конечно! Знаешь, испанская мушка — магическая вещь. Есть такая примета… Вот увидишь, клянусь! Ну, или, в конце концов, сделай что-нибудь другое! Посмотри, как ты чудесно выглядишь!
Марта еще раз подходит к умывальнику. Теперь она видит в зеркале довольно привлекательную шатенку с большими глазами и накрашенными губами. Распущенные волосы ниспадают на плечи. Медсестра так выглядеть не должна. Марта берет резинку и закрепляет волосы сзади. Стирает губную помаду. Но из зеркала на нее продолжает смотреть другая и — ах! — очень привлекательная женщина. Сегодня же пойдет в этот «Кляйн».
— Тебе удобно? Тебе ничего не нужно? — спрашивает она Ивону.
— Нет. Говорю тебе: иди и не думай, хоть раз в жизни не думай, сделай глупость. Это порой бывает очень уместно… — На лице Ивоны румянец.
— Ну хорошо, тогда до завтра. — Марта уже в дверях.
— До завтра, — говорит ей Ивона. — Надеюсь, я не перебрала.
День
Марта входит в палату и в первое мгновение даже не замечает, что она пуста. Она ставит возле кровати полную сумку и откидывает одеяло.
— Я здесь! — раздается из-за ее плеча тихий голос Ивоны. — Ку-ку!
Марта подбегает к Ивоне:
— Зачем ты встаешь? — Хотя она и помогает Ивоне добраться до кровати, ее душит злость. — Что ты мне насоветовала, идиотка!
— Подействовало? — молниеносно откликается Ивона.
— Как ты могла?! У меня нет слов.
Марта достает из сумки розовое с голубыми цветами постельное белье и быстро, как настоящий профессионал, перестилает кровать. Поднимает ноги Ивоны, тонкие как палки, и осторожно их прикрывает.
— Ну, рассказывай, рассказывай. Интересное начало.
— Ты — идиотка!
— — Я — идиотка? — Ивона не обижена — она смеется.
— Я — идиотка, самая настоящая! И что меня дернуло так… Мушка, испанская мушка!
— Ты не знала, что это такое? Правда?
— А откуда, черт побери, я могла знать? — Марта зла. Бросает белоснежное белье с больничными метками возле двери. Потом объяснит врачу, что это отдельная палата, пусть у больной будет то, что она хочет.
— Даже дети знают, что это, — смеется Ивона.
— Перестань хохотать! Вхожу в магазин, смотрю на бабочки — бархатные, в клеточку, черные, бордовые — и говорю, что хочу сделать мужу подарок — испанскую мушку. Она, кажется, магическая. — Марта находит, что домашняя скатерть тоже не помешает. — Ну конечно, очень смешно. Им тоже было весело. Угостили меня парочкой эвфемизмов на тему секс-шопов! Они со смеху едва не умерли после моего ухода. Видела через стекло!
— А супруг?
— Спросил, что случилось. Знаешь… Я была так возмущена, что все ему рассказала. Впервые за много месяцев он меня слушал. Наверное… У него такое усталое лицо, он много работает. Ему понравились мои волосы…
Ивона смотрит на Марту. Ей, правда, лучше с распущенными.
— Но он предпочитает, чтобы я была не очень накрашена. Он так похудел. Я не замечала…
— Садись здесь, возле меня. — Взгляд у Ивоны просительный. Марта садится. — Элемент неожиданности сыграл свою роль.
— Ты не должна была меня так подводить, потому что… Но мы поговорили. Первый раз в жизни не о больнице. Кстати, я ему сказала, что идея с мухой не моя.
— Ну и хорошо.
— Я даже немного поплакала. Ведь он, пес такой, не понимает, что я тоже… нуждаюсь в нежности, да и вообще… — Марта не хотела давать волю чувствам, но было уже поздно.
— Каждый нуждается, — тихо подтверждает Ивона.
— Ну да, у тебя опыта больше. — Марта говорит без всякой иронии.
— Да.
— Но ты одна, — вздыхает Марта.
— Точно.
— Это твой выбор. Я тебе иногда завидую. Делаешь что хочешь. Ни с кем не должна считаться. Брак, романы. Интересная жизнь… Твои картины покупают во всей Европе! А я? Один мужчина, да и то… — Марта описывает рукой круг, и в него попадает только больничная кровать.
Воцаряется тишина, которую прерывает Ивона:
— Что за ерунду ты несешь?
— Сама не знаю. Мне надо идти, меня ждут. — Марта встает, ведь она на дежурстве, не может здесь сидеть все время.
— Придешь потом?
Марта открывает дверь и, улыбаясь, отвечает:
— Да, конечно.
Вечер
Свет из коридора просачивается в палату длинной полосой. Марта ощупывает стену в поисках выключателя, затем отказывается от этой мысли, подходит к кровати, зажигает настольную лампу. Она склоняется над Ивоной: темные тени под глазами, светлые ресницы.
— Привет! — произносит она тихо.
Ивона открывает глаза и так же тихо отвечает:
— Я не спала. Можешь включить верхний свет. Марта идет к дверям, и яркий свет заливает палату.
— О Боже, какой здесь бардак! Надо будет вставить санитарке.
— Как ты выражаешься, Марта!
— Отстань. Здесь что, никого сегодня не было? — Марта не обращает внимания на слова Ивоны.
— Пожалуйста, не убирай. Сядь здесь, возле меня. — Ивона говорит тихо, смысл ее слов не сразу доходит до Марты — она собирает грязную посуду, оставшуюся после обеда. Сложив тарелки в раковину, снимает шапочку и подходит к Ивоне. Придвигает стул к кровати.
— Ну, вот и я. Как дела?
Глаза Ивоны закрыты. Она говорит с трудом, не заботясь, слышит ли ее Марта.
— У столика… на котором развозят еду… такой характерный звук… И шаги… Я различаю шаги Баси и Йоли… Знаю, кто из них дежурит… Хотя мне все равно… Тебе может показаться смешным, но ты сейчас не увидишь, потому что темно… Там, за окном, ниша, отсюда видно… как голуби… Голубица оберегает яйца от сорок, а он, ее муж то есть, прилетает и клювом ее целует.
