«Неужели мое желание начинает исполняться?» – чутко прислушалась она к себе.
За окном была ночь, сын тихо спал на кушетке у себя в комнате, а муж Наташи храпел, как крестьянин после сенокоса... Наташа даже прибавила звук у телевизора, чтобы послушать ночные новости.
– Наконец-то расшифрована загадочная улыбка Джоконды, или Моны Лизы, – покашливая, сообщил седой трогательный диктор. – Мона Лиза на картине Леонардо была на 83% счастливой, на 9% – испытывающей чувство отвращения, на 6% – полной страха и на 2% – злой». – Диктор комично чихнул, а на Наташу напал приступ смеха. Она ногой ткнула кухонную дверь, и та медленно закрылась. Будить домашних в Наташины планы не входило.
Она снова и снова переживала все перипетии сегодняшнего дня...
Расставшись с Кирой, Наташа по дороге купила слоеную булочку и ела ее почти до самого издательства, отламывая по маленькому кусочку и отправляя в рот. Когда Наташа жевала, она успокаивалась, как все некурящие барышни. В редакции издательства «Павлин» сидели те же мужчины, что и раньше, с длинными волосами, свирепыми лицами и какими-то чрезмерно вытянутыми на вид бледными пальцами, скрюченно ударяющими по клавиатурам компьютеров... За столами высиживали время редакторши в линялых офисных костюмчиках и с помадой в цвет туфель: красная – розовые, золотая – оранжевые, голубая – зеленые с аквамариновыми вставками, с невольным уважением отметила Наташа и незаметно покосилась на свои сиреневые кроссовки на липучках.
– А на каком из Канарских островов в июле и августе не очень жарко? Боюсь на пекло нарваться.
– ... такая писательница – просто ах!
– В смысле – хорошая?
– В смысле – ужасная...
– Позвоните на следующей неделе нашему юристу!
– Да?
– Лучше – после двух.
– Всего самого доброго!
– Хоть бы больше не звонил.
Гул голосов, тихий и настойчивый, остался за спиной, когда Наташа остановилась у обшарпанной двери с прибитой табличкой: «Цугундер, гл. рецензент издательства „Павлин“.
Наташа постучалась и стала ждать, не решаясь войти.
– Ну, кто там еще скребется, как мышь?.. – услышала она через минуту и вошла.
За столом сидел ангельского вида старичок и с понимающей улыбкой смотрел на Наташу.
– Это вы приносили кошмарный опус «Мачо для бодливой козы»? – сердечно поинтересовался он, не сводя с Наташи ясных глаз.
– Да, – согласилась Наташа. – Я вот...
– Не морочьте мне голову... Тупицына, я не ошибся?
Наташа кивнула.
– У меня очень много работы, всего вам доброго! – Цугундер помахал рукой в сторону двери, продолжая улыбаться так же добросердечно. – Научитесь прежде формулировать мысли, во-первых...
Наташа попятилась и аккуратно закрыла дверь, на ее часах было 13.35 – время, которое ей назначил издатель.
– А вы не Тупицына Наталья Андреевна? – Мимо на длинных ногах шло небесное создание, похожее на секретаршу из рекламного ролика.
Сердце у Наташи екнуло, и она кивнула.
– Она самая, Тупицына, – уныло вздохнула Наташа.
– Пойдемте к вашему редактору. Гиви Карлович только что позвонил и распорядился вас найти.
– А его не...
– Не будет около месяца, – подтвердила секретарша. – Но вы оставьте ваши тексты, а завтра мы подготовим договор.
– Скажите, а меня точно будут издавать?.. – недоверчиво поинтересовалась Наташа.
– Точней не бывает, Наталья Андреевна! – смерила ее глазами секретарша. – Хотя – у Гиви Карловича семь пятниц на неделе, но раз он сказал... Вы ведь не москвичка? – внезапно улыбнулась она, останавливаясь у дверей редакции.
– Семь – это лучше, чем восемь. Я из Таганрога. – Наташа вздохнула.
– Вот ваш редактор, – секретарша кивнула на самого бледного и всклокоченного, – Борис Николаевич...
– Нужели Ельцин? – нервно пошутила Наташа.
– Хе-хе... – «Ельцин» строго смотрел на Наташу. – Всего лишь Коземаслов, а вы, как я понимаю, Островская?..
– Почти, – кивнула Наташа. – Скоро буду...
Через час она покинула издательство... Рядом, через дорогу, шла большая железнодорожная ветка, Наташа проводила глазами синий поезд дальнего следования и направилась домой – как раз начинался мелкий дождь. На душе было легко, и, когда с неба хлынуло, Наташа разулась, и если бы в эти минуты у нее выросли крылья – полетела бы.
– Наташка, опять без зонта?.. – Из окна первого этажа высунулась бабушка Моркокина. – Хочешь, подарю тебе?
– На Новый год, – согласилась Наташа. – Пока не надо.
– У тебя все в порядке? – Бабка Рая вздохнула. – Сияешь чего?
– У меня все в порядке, – кивнула Наташа и помахала кроссовками. – Ой, забыла молока купить. – Наташа повернулась и уже было пошла к раскрытой двери магазина на углу.
– А ну-ка, зайди ко мне, – строго велела ей бабка Рая из форточки. – В порядке, говоришь, а ну, зайди-зайди...
Наташа поморщилась, идти к бабке не хотелось. «Будет учить», – догадалась Наташа и не ошиблась.
Две женщины, старая и молодая, стояли на пороге. Наташа про себя от души чертыхалась.
– Наташка, ну какой же у тебя порядок, а? – Бабка Моркокина подвела Наташу к большому зеркалу в кучерявой рамке. – Смотри сама – в стоптанных кроссовках, мятой юбке... Молодая, а одеваешься хуже меня прямо!.. Ну, шо за нафиг?
Наташа пораженно рассматривала себя – дома, в своем трюмо, в темноте, она выглядела не в пример лучше.
– Я просто попала под дождь. – Наташа решительно отошла от бабкиного зеркала и нервно пригладила растрепавшуюся гриву руками.
– Ты, Наташ, даже когда под дождь не попадаешь, выглядишь не лучше, мне ли не знать! – замахала руками бабка Рая, которая в цветастом кримпленовом платье выглядела, как клумба с анютиными глазками. – Ты где была? В редакции, говоришь? В редакцию заявляться надо знаешь как?.. – Бабка смешно подбоченилась и прошлась туда-сюда, виляя тощим задом.
– Прямо так? – поинтересовалась Наташа.
– Когда выглядишь хорошо, ну вот так, как я, например! А хочешь, Наташка, я тебе платье какое свое подарю? – внезапно предложила бабка. – У меня их сто штук!
Наташа медленно повернулась к зеркалу и снова взглянула на себя. Выглядела она, как девушка с веслом или метательница дисков, в лучшем случае, – какой-то безликий спортивный стиль, и сверху вдобавок... пластмассовые бусы. И тут Наташа начала смеяться:
– Боже мой!..
– Ну, вот. – Бабка Рая одобрительно вздохнула. – Поняла, наконец?.. Ты похожа на многодетную мать без мужа, Наташка... На такую буренку.
