И я поняла. Наконец я почувствовала, что действительно поняла, что к чему. Мне нужно было, чтобы кто-то спал со мной рядом. Это идеально для таких людей, как я. Если бы рядом лежала Сиори, то, без сомнения, ей, в конце концов, приснился бы такой же сон, мощный и жаркий. Вторая реальность, которая заманивает в свои сети спящего, очень красочная, очень явная, с тем же эффектом присутствия… Я сидела и в состоянии шока смотрела на покрывало.
– Эй, – сказал он.
Это было так неожиданно, что я вздрогнула. Оглянувшись, увидела, что его глаза широко открыты и он смотрит на меня. И тут в голове мелькнула мысль.
Итак, мы снова стоим на кромке ночи.
– Почему ты подскочила? Тебе приснился кошмар?
– Нет, наоборот, хороший сон, – сказала я. – Просто супер. Замечательный сон. Я была так счастлива, что не хотела просыпаться. Господи, как ужасно, что нужно возвращаться в такое место, как это! Это же обман!
– Должно быть, она еще до конца не проснулась, – пробормотал мой любовник себе под нос и взял меня за руку.
И тут я почувствовала, что слезы застилают мне глаза. Горячая капля упала на покрывало, он испугался и потянул меня под одеяло, и хотя это была не его вина, или не столько его вина, он вдруг стал очень серьезным.
– Прости… я не осознавал, как ты устала. Но ничего страшного, думаю, мы… ну, мы не сможем больше встретиться на этой неделе, но, может быть, на следующей выберемся куда-нибудь и полакомимся чем-нибудь вкусным. Как ты на это смотришь? Кстати, на следующей неделе будут запускать фейерверки. Почему бы нам не сходить на реку и не посмотреть? Ладно?
Его горячая кожа касалась моего уха. Я слышала, как бьется его сердце.
– Но там будет столько народу! – хихикнула я.
Слезы все еще текли из глаз, но мне стало немного легче.
– Ну, хоть кусочек представления посмотрим, если окажемся где-нибудь поблизости, пусть даже и не попадем на сам берег реки. Почему бы не сходить и не поесть угря?
– Хорошая идея.
– Ты знаешь какие-нибудь приличные рестораны?
– Ну, а тот большой ресторан справа от дороги приличный?
– Нет, безнадежный случай. Кроме угря там еще подается и темпура[4], а это неправильно. Подожди-ка, а с другой стороны нет каких-нибудь ресторанов?
– Да, за храмом есть одна кафешка. Давай пойдем туда.
– Когда речь идет об угре, то важно знать, что он только что пойман и немедленно подан на стол. Это обязательно.
– Консистенция риса и соуса тоже очень важна, разумеется. Но только тогда, замечу, когда угорь подается с рисом.
– Да-да. А то, если рис слишком переварен, сразу кажется, что тебя сейчас вырвет. Господи, ты знаешь, когда я был маленьким, угорь считался настоящим деликатесом…
Так мы и разговаривали. А потом постепенно ручеек наших слов начал высыхать, и практически одновременно мы провалились в безмятежный сон. Он был глубоким и теплым, и нас не могли пробудить никакие сновидения.
Должно быть, его жена в самых далеких глубинах ночи.
Может, и Сиори поблизости? Темнота, наверное, такая плотная…
Возможно, и я когда-то бываю там в своих снах?
Эти мысли проплыли в моем сознании перед самым пробуждением. И тут в поле моего зрения попали свинцовые тучи, затянувшие небо, а потом я увидела, что мой любовник ушел. Я взглянула на часы и с удивлением узнала, что уже час дня. Я просто остолбенела, потом покачала головой и вылезла из кровати. На тумбочке лежала записка:
Да, хорошо тебе спится, ты же у нас не работаешь. Кажется, все мои знакомые женщины спят крепким сном. Я не стал будить, ты так сладко спишь. Я оставил за нами номер до двух. Не торопись. Ушел на работу. Позвоню.
Каждый иероглиф был четко прописан, словно он тренировался в каллиграфии, – красота. Неужели он на самом деле сейчас так пишет? – подумала я и поняла, что нахожусь под властью иллюзий, будто эта записка – отпечаток его тела, более осязаемый контур, чем человек, которого я обнимала прошлой ночью. И я смотрела на нее долго-долго.
Я спала в футболке и, несмотря на то, что было лето, дрожала от холода. Облака, лежащие над городом, поблескивали серебром. Я смотрела вниз, на потоки машин, а туман, заполнивший мою голову, отказывался рассеиваться и пробирался под одежду. Даже после того, как я умылась и почистила зубы, я чувствовала себя абсолютно непроснувшейся, было ощущение, что дремота растекается по телу, медленно просачиваясь в самый центр моего существа.
Я спустилась в кафе и пообедала, хотя мои руки безвольно парили в воздухе, а во рту, желудке и сердце оставался какой-то неприятный привкус, и от всего этого становилось ужасно грустно. Несколько раз, пока я купалась в волшебно-бледном солнечном свете, струящемся из окна, я чувствовала, что у меня слипаются глаза. Я попыталась подсчитать, сколько же часов проспала. Но сколько бы ни пересчитывала, в сумме всегда получалось больше десяти. Ну почему, ради всего святого, я такая сонная, почему никак не проснусь? Однако это сонное состояние покидает меня, через полчаса я уже ощущаю себя человеком… Но даже эти мысли, хоть я и была полностью погружена в них, казалось, не принадлежали мне…
У меня кружилась голова, когда я садилась в такси, чтобы поехать домой. После того как я загрузила белье в стиральную машину, я села на диван и тут же снова начала клевать носом.
Безнадежно.
В какой-то момент заметила, что голова медленно падает на спинку дивана, я резко села и начала листать журнал, но быстро поняла, что читаю и перечитываю одно и то же место. Господи, это все равно, что идти на урок после обеда и засыпать, глядя в учебник, – подумала я и снова закрыла глаза. Небо, затянутое облаками, ворвалось в комнату, словно меня кто-то атаковал. Даже шум стиральной машины не мог спасти меня ото сна. Мне уже было на все плевать. Я выскользнула из блузки и юбки, позволив им упасть на пол, и залезла в кровать. Одеяло было прохладным и уютным, а подушка мгновенно приняла убаюкивающую форму.
Я начала прислушиваться к своему дыханию, становившемуся все глубже и медленнее, когда различила трели телефона. Разумеется, это мой любовник, это очевидно. Телефон все звонил и звонил, словно выражение его терпеливой любви, но как ни пыталась, я просто не могла открыть глаза. Это словно какое-то проклятье, – подумала я. – Сознание совершенно ясное, но я не могу встать.
Определенное сомнение быстро проскользнуло в моем сознании.
Может, это его жена наложила на меня проклятье?…
И тут же эта мысль исчезла. Насколько я поняла со слов любовника, его жена не из тех, кто стал бы такое делать. Она была очень милой.
