– Красиво излагаешь, – заметил я. – Ты адвокат или прокурор?
– Бывший нотариус, – сообщила Юлия Феликс. – А почему ты подумал, что мы лесбиянки?
– Ну, не подумал, а язвительно предположил, – возразил я. – Потому что ваши усилия, и, как ты сказала, объединенные, направлены против мужчин. То есть против меня!
– Тоже хорошо сказано, – хмыкнула Юлия Феликс. – Однако я даже не представляла, что все мужчины – это ты! Живое олицетворение девичьих фантазий! Прямо не единичный случай, а конгломерат!
– Отлично подмечено! – воскликнул я. – Но…
– Но Карфаген должен быть разрушен! – неожиданно подхватила Исида.
Мы с Юлией Феликс уставились на нее с интересом.
– В каком это смысле? – спросила Юлия Феликс.
– В том, – заявила Исида. – Вы еще долго будете здесь выкобениваться? Мне, собственно говоря, наплевать, но тогда я пойду в гостиницу и молча приму душ!
– А как же лесбийская солидарность?! – не преминул уточнить я. – Или личная гигиена превыше всего?!
– За этот вопрос ты будешь нести чемодан, – сказала Исида. – Отсюда и до гостиницы. А будешь умничать дальше, понесешь два!
– Ах ты пигалица! – возмутился я. – Сейчас я надаю тебе тумаков!
– Конечно, попытка не пытка, – вмешалась Юлия Феликс. – Но лучше взять чемодан…
– Иначе что?! – насупился я.
– Иначе мы возвращаемся на круги своя, – пояснила Юлия Феликс. – Тебя придется тащить до гостиницы! И теперь не связывая…
– Это еще почему?
– По двум причинам, – охотно ответила Юлия Феликс. – Треснуть женщину ты не сможешь, а вот у Исиды нет подобных морально-этических предрассудков по поводу мужчин.
– Так, значит, вы воинствующие лесбиянки?! – не удержался я от правомерного вопроса.
– Два чемодана, – быстро определила Исида. – Еще остался мой рюкзачок и твоя спортивная сумка. Но сумку можно бросить на берегу…
МУЗА. С ГОДАМИ ЧЕМ БЛИЖЕ К БОГУ, ТЕМ БОЛЬШЕ НАЧИНАЕШЬ В НЕГО ВЕРИТЬ!
– И все-таки вы какие-то странные, – продолжал возмущаться я по пути в гостиницу. – И ведете себя как мужененавистницы, и разговариваете как шпионки.
– Тащи-тащи, – поощрительно пробурчала Исида.
– Я это делаю по чистой случайности. – Я постарался нести чемоданы как можно непринужденнее. – Во-первых, потому что дурак и не могу использовать женщину в качестве верблюда, а во-вторых, потому что таким уродился.
– Ну ладно, – сжалилась Исида. – Давай сюда мой рюкзачок, за самокритику.
– А что касается наших странностей, – добавила Юлия Феликс, – потерпи до гостиницы… Кстати, ты узнаешь школу, в которой мы учились?
Я аккуратно поставил чемоданы на землю и оценил это здание, на которое мне указала Юлия Феликс. Но ничего определенного в моей душе не шевельнулось.
– Кого ты имеешь в виду, когда говоришь «мы»? – Я вытер со лба пот, а сам подумал: «Однако, странно, что по дороге нам не встретилось ни одного человека! Это сиеста или все люди от нас попрятались?!»
– А ведь мы были женаты… – сообщила мне Юлия Феликс. – И, кажется, были влюблены…
– ?!!
МУЗА. БРАК Я ЛЮБЛЮ БЫСТРЫЙ, И ОСОБЕННО НА НОЧЬ ГЛЯДЯ! ИЗВИНИТЕ, ЧТО ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ГАВКАЮ ВАМ НА УХО, НО БОЛЬШЕ НЕ БУДУ… МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ…
– А ведь мы сидели с тобой за одной партой, – сообщила мне Юлия Феликс. – И, кажется, были влюблены…
Тут она непристойно разоблачилась, в смысле – сняла футболку и шорты, и осталась в купальнике. Кажется, эти две узкие тряпочки на женском теле называются бикини. В честь ядерного взрыва на одноименном атолле.
– Не думаю, что я был влюблен до такой оголтелой степени, – заметил я, глядя на Юлию Феликс. – Иначе бы непременно запомнил.
Но Юлия Феликс махнула рукой на мое замечание, открыла ближайший чемодан и уложила туда футболку и шорты. А тем временем оставленная без присмотра Исида поступила аналогичным образом – оголилась до единственной тряпочки, потому что изначально находилась в более выгодном положении. Ведь лиф не надевают под топ, верно?
– Я в этой игре не участвую, – объявил я. – Поскольку у нас разные природные доминанты!
– А тебя никто не просит раздеваться до доминанты, – сказала Юлия Феликс. – Можешь просто снять рубашку. Вдобавок ты наглым образом проигнорировал мое заявление о школьной парте…
– Потому что это вранье, – пояснил я, снова поднял с земли чемоданы и уточнил: – Куда прикажете?
– Сюда! – указала мне направление любезная Исида. – Вперед на восток!
Но более веселенького конвоя, как я надеюсь, не видел ни один носильщик, в смысле сопровождающих лиц при переноске багажа. Я даже пожалел, что мы не вселяемся в какой-нибудь «Шератон».
– Вы бы хоть немного прикрылись, – намекнул я.
– От кого?! – изумились они.
Я пропустил это двусмысленное хоровое пение мимо ушей и вернулся к вопросу о школьной парте.
– Еще в самолете я спрашивал, сколько тебе лет, – напомнил я Юлии Феликс.
– Разве? – спросила она.
– А ты ссылалась на хорошенькую ассистентку, – добавил я, поглядывая на Исиду. – И предупреждала, что не надо отвлекаться на ее длинные ноги, а лучше следить за фокусником.
– Да неужели? – озадачилась Юлия Феликс.
– А теперь ты сообщаешь, что сидела со мной за одной партой, – не унимался я, – хотя по фигуре этого не заметно. Еще скажи, что тебе сорок лет. Или сорок пять.
– В том-то и заключается фокус, – рассмеялась Юлия Феликс. – Ты продолжаешь смотреть на ноги!
– Фигура-фигура, – пробурчала Исида. – И ради чего? Чтобы какой-нибудь паразит обратил на тебя внимание, а после – испортил фигуру? Вот недавно встречаю приятельницу, которая всегда гордилась своей фигурой, и замечаю, что бедная девочка слегка, так сказать, поправилась или сильно забеременела! Да вдобавок за ней телепается какой-то прыщавый и самодовольный тип. «Кто это?» – спрашиваю. «Друг!» – отвечает приятельница. «Ничего себе друг! – говорю я. – Ты только посмотри, что он сделал!»
– Тьфу! – подытожил я, и мы прошли еще метров двадцать по пыльной улице.
Мимо заколоченных домиков и одичавших виноградников. Однако Юлия Феликс была права, поскольку я больше внимания уделял ассистенткам, чем главному фокуснику с рогами. И ни разу не поинтересовался – куда же подевались остальные люди. Так происходит со всеми мужчинами или только с гипертрофированными писателями?
– А куда подевались остальные люди? – спросил я.
– Наконец-то, – вздохнула Юлия Феликс, – мы подошли к главной теме нашего сочинения…
– Дяденька, – встряла Исида. – Это не Эйск, как вы изволили выразиться, а самые что ни на есть Помпеи!
