Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
— Я не сентиментален, — вдруг резко сказал Корсаков. — Хотя порой что-то страгивается во мне с места. Вот, например, тогда, когда я поехал за тобой и увидел, как ты стоишь над Волгой. Я тогда говорил полную чушь, предлагал тебе перейти на работу к Лозовскому… А хотел сказать совсем другое.
Я отвернулась и произнесла:
— Ладно, Володя, мне пора.
Потом хотела вылезти из машины, но он остановил меня, придержав за локоть. А затем и вовсе порывисто притянул к себе и вцепился в мои губы головокружительным — одновременно и колючим, и нежным — поцелуем.
* * *
«Три счастливых дня было у меня…» Быть может, эти слова из песенки будут справедливыми и для меня. Именно три дня — с момента знакомства с Владимиром до расставания с ним. А оно будет сегодня. После похорон Войнаровского. После похорон Роман Альбертович Лозовский со свитой покидает свой родной город.
И Корсаков, его личный, «прикрепленный», охранник — естественно, с ним.
Корсаков, к которому я, кажется, успела привязаться. Даже — больше…
Да и у него — то же самое. Он сам так говорил мне этим утром, когда, с некоторым опозданием, уезжал от меня к Лозовскому — охранять бесценную особу своего приятеля юности, взлетевшего так высоко. Он не смотрел на меня, когда лежал рядом со мной и говорил, что хочет быть со мной, но не может, потому что не принадлежит самому себе. Дескать, он — «тень олигарха».
Владимир почему-то вообще перестал смотреть на меня с того момента, как мы переступили грань — последнюю грань в отношениях между мужчиной и женщиной. Как будто боялся смотреть на меня.
Он говорил, что, кажется, у него произошел опасный количественно-качественный переход-срыв в эмоциональном плане. Так холодно, с канцелярским душком, он назвал свои чувства ко мне. Не знаю, из какой проруби в своей груди Владимир выудил эти мороженые, окоченелые слова. Правда, он тут же засмеялся и сказал, что, наверно, на самом деле все гораздо проще. Никаких «количественно-качественных срывов». Просто — как у Есенина: «По-смешному я сердцем влип, я по-глупому мысли занял…»
Верно, и «тень олигарха» состоит из живой плоти и горячей крови.
Уезжая в «Ривароль», который сделал своей резиденцией на время своего пребывания в Тарасове Лозовский, Володя сказал, что он не отказывается от своего предложения и по-прежнему хочет, чтобы я перешла на работу к Лозовскому. В каком угодно качестве. Тогда у нас может быть какое-то будущее. Только так — не иначе.
А что я могла ему сказать? Что не имею права никуда уехать из Тарасова иначе, чем по прямому указанию Грома, который в действительности — а вовсе не Дмитрий Филиппович! — является моим шефом? Что я не только юрисконсульт Юлия Максимова, но и агент Багира? Нет. Конечно же, ничего этого я не могла сказать.
После того как он уехал, сказав, что увидимся вечером, перед тем, как он улетит в Москву, — я ударила кулаками по подушке так, что она лопнула и перья полетели в разные стороны. Как снег.
Мысли путались. У меня уже бывало такое, что все мысли заплетались, как ноги безнадежно пьяного мужичка, или метались, как крысы на тонущем корабле.
Но пора было браться за работу.
Что докладывать Грому касательно жуткого дела с Романом Ивановым? Выходить из игры или действовать до конца?
Я набрала номер Грома, совершенно упустив из виду, что теперь раннее утро. Впрочем, в трубке раздался совершенно ясный голос генерала Сурова, как будто он только и делал, что ждал моего звонка, чтобы вот так ясно и четко выговорить:
— Да, Суров слушает.
— Это Багира, — произнесла я. — Ситуация непредвиденно изменилась, Андрей Леонидович. Убит сын губернатора. По всей видимости, это дело рук того же человека, что и убийство генерального директора «Диаманта» Войнаровского…
И я изложила обстоятельства, приведшие к «непредвиденному изменению ситуации».
— Роман Иванов, — задумчиво произнес он. — Роман Иванов… Ну что ж, с такой фамилией у нас большой простор для поиска. Этих Ивановых… К тому же он вполне мог поменять фамилию. Конечно же, этого Иванова надо брать. Разумеется, объявим его в федеральный розыск. В конце концов, фоторобот и фотографии пятнадцатилетней давности имеются. Но я вот что думаю, Юля. Иванова можно ловить долго. У нас есть фигура, которую можно разработать уже сейчас.
— Какая фигура? — спросила и вздрогнула, потому что поняла, о ком идет речь.
— Этот Корсаков Владимир Андреевич. Что ты думаешь о его возможной причастности к делу?
— Андрей Леонидович…
Я запнулась, и он уже не стал слушать меня дальше.
— В общем, так, Багира. Ты получишь все, что у нас есть на Корсакова. Ознакомься и подумай…
— Андрей Леонидович, он же сегодня уезжает!
— Кто, Корсаков? И куда?
— В Москву.
— Так, да? Ну что ж… пусть уезжает. Я думаю, что его стоит проводить.
Как обычно, Гром вкладывал в свои слова особый, только ему и работникам нашего отдела понятный смысл. «Проводить».
— Я и так собиралась его провожать, — сказала я и, коротко попрощавшись, положила трубку.
Глава 10
Что-то не давало мне покоя. Наверное, профессиональная интуиция. По всей видимости, именно она бормотала, что разгадка этого дела находится где-то поблизости. Нет, я никогда не верила в счастливые озарения. Некоторые мои коллеги из Особого отдела полушутя-полусерьезно говорили, что все-таки существует нечто инстинктивное, что подталкивает к верному решению человека, достаточно искушенного в нашей профессии.
Время отмотало очередные бессонные сутки. В десять часов утра я встала с кровати, на которой так и не смогла сомкнуть глаз и, наскоро перекусив, поехала в «Каллисто». Да-да. Именно туда.
Но перед тем, как отправиться в модельное агентство с его рестораном, я просмотрела информацию, сброшенную по электронной почте Громом. В принципе ничего особо интересного я там не увидела — обычное досье. Помимо всего прочего в нем значилось, что Корсаков Владимир Андреевич является отставным капитаном армейского спецназа и что он принимал участие в первой чеченской войне. У Лозовского работает с 1996 года. Место и время рождения — 19 октября 1966 года, село Багаевка Тарасовской области.
И два «не» — не женат, не судим.
После этого я получила доступ к базе данных МВД по области и выудила оттуда архивный файл по Роману Иванову. Судя по всему, файл оформили задним числом, потому что в то время, когда Иванов был в поле зрения правоохранительных органов, компьютеров и особенно обширных баз данных по гражданам у милиции еще не было.
Приведенная в файле информация не привлекла особого внимания, лишь подтвердила рассказанное Корсаковым. Зато фотография Иванова внимание привлекла.
Это был ничем не примечательный молодой человек. На фотографии ему было лет восемнадцать-двадцать. Темноволосый, в меру симпатичный, с немного оттопыренными ушами и с чуть раскосыми глазами. Все-таки здесь, в Поволжье, азиатская кровь сильно разбавила славянскую. Но в общем — ничего особенного.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
