Сентрал Парк Вест превращается в 8-ю авеню. Продвижение по 8-й авеню вглубь Гарлема. Окружающие реалии пока совершенно не устрашающи и вообще ничем не отличаются от реалий так называемого Белого Манхэттена.
Слева в перспективе Вест 112-й улицы вдалеке виднеется какое-то здание средневекового вида в окружении зелени. Принятие решения временно отклониться от маршрута и посмотреть поближе на здание средневекового вида в окружении зелени.
По Вест 112-й улице до Манхэттен-авеню, за Манхэттен-авеню начинается Монингсайд-парк. Сам парк располагается ниже уровня Манхэттен-авеню, тротуар отгорожен от парка невысокой железной решеткой, рядом стоит скамеечка, с которой удобно обозревать Монингсайд-парк. Усаживание на скамеечку, обозревание Монингсайд-парка.
Здание средневекового вида теперь видно гораздо лучше, при ближайшем рассмотрении оно оказывается просто зданием средневекового вида, неясного назначения, возможно, это одно из зданий Колумбийского университета, который располагается где-то в этих краях.
На большом травяном поле группа подростков играет в бейсбол под руководством взрослого инструктора или тренера. Питчеры не бросают мяч сильно, а подбрасывают его, чтобы бьющий мог попасть битой по мячу. Наверное, если кидать по-настоящему, как в настоящем бейсболе, неумелые бьющие будут очень редко попадать по мячу. Каждое отбивание мяча бьющим, не важно — удачное или неудачное, сопровождается воплями взрослого тренера: йес! или кул! или грэйт! или уау!
Наблюдение за игрой неумелых подростков-бейсболистов.
Ранний солнечный осенний вечер, тепло, зеленая трава, неумелые бейсболисты, вопли тренера, здание средневекового вида в окружении зелени, хочется сидеть и сидеть здесь и не ходить ни в какой Гарлем и тем более Бронкс, но нет, надо, надо, надо выполнить принятое решение, к тому же Гарлем и Бронкс — это гораздо более интересно, чем развлечения неумелых подростков на свежем воздухе и здание средневекового вида, вставание со скамеечки, переход через Манхэттен-авеню, по Вест 112-й улице обратно к 8-й авеню, по 8-й авеню дальше на север. Теперь 8-я авеню имеет двойное название — просто 8-я авеню и еще бульвар Фредерика Дугласа. Это какой-то негритянский деятель.
Небелого населения стало заметно больше, а белого — заметно меньше. Арабы в национальных одеяниях столпились небольшой толпой около арабского магазинчика и что-то оживленно обсуждают, кажется, по-арабски.
Добредание до сложного многоугольного перекрестка, образуемого 8-й авеню, Вест 121-й улицей и авеню Святого Николая. Дальше впереди ведутся какие-то строительные работы, все перегорожено. Направо, на Вест 121-ю улицу. Тихая улочка, симпатичные небольшие дома, гарлемских ужасов не видно.
Налево, на 7-ю авеню, она же бульвар Адама Клейтона Пауэлла. Это тоже какой-то негритянский деятель.
На 7-й авеню, она же бульвар Адама Клейтона Пауэлла, очень оживленно. Белое население отсутствует напрочь. Зато очень ощутимо присутствует черное население. Черное население ходит туда-сюда, стоит небольшими группками и большими группами, оглушительно разговаривает, бурно жестикулирует, пританцовывает, приплясывает, подпрыгивает. Сразу из нескольких невидимых источников доносится довольно-таки оглушительная музыка.
Продвижение дальше на север по 7-й авеню, или, еще можно сказать, по бульвару Адама Клейтона Пауэлла. Добредание до Вест 125-й улицы, она же бульвар Мартина Лютера Кинга, центральной улицы Гарлема. Здесь явления, которые начали ощутимо ощущаться в нескольких кварталах к югу на 7-й авеню, достигают апогея. Кругом бурлит черное население, шум, крики, пение, автомобильные гудки, оглушительная музыка доносится одновременно из пятнадцати или двадцати источников. У пешеходов преобладает походка, которая в романе Т. Вулфа «Костры амбиций» называется «сутенерская развалочка». Огромное количество заведений общепита, возле каждого — обязательная небольшая шумная толпа черного населения. Какие-то прилавки, лотки, мелкая розничная торговля. Огромный магазин, смысл существования которого заключается в продаже кроссовок. Огромный лоток, на котором выложены сотни значков и магнитов для холодильников.
У светофора останавливаются несколько машин, у трех из них открыты окна, из окон доносится оглушительная негритянская музыка. Водители этих трех машин совершают головами, шеями, плечами, предплечьями, грудными клетками ритмичные движения в такт музыке. Водители других машин, окна которых закрыты и поэтому музыка не слышна, тоже совершают ритмичные движения верхними частями своих тел.
Очень, очень много ритмичных движений совершается на 125-й улице.
Белые тоже попадаются. Идет навстречу рыжий веснушчатый паренек. Выходит из такси симпатичная белая девушка, водитель открывает багажник и достает оттуда чемодан на колесиках, симпатичная белая девушка тащит свой чемодан на колесиках по тротуару 125-й улицы, которая к тому времени из Вест превратилась в Ист. На углу стоят два еврея в черных шляпах и костюмах и белых рубашках, с пейсами и о чем-то неспешно беседуют.
И это все — четыре белых человека, не считая наблюдателя, на всем протяжении переполненной пешеходами и машинами 125-й улицы от 7-й авеню до Лексингтон-авеню, до станции метро «125-я улица» зеленой линии.
На станции метро «125-я улица» зеленой линии царит примерно такая же обстановка, что и на самой 125-й улице, на поверхности земли. Компания черной молодежи столпилась вокруг оглушительно орущего огромного магнитофона и совершает ритмичные движения в такт музыке сразу всеми частями своих тел. Музыка доносится еще из трех или четырех источников в разных концах станции. Примерно половина или процентов семьдесят находящихся на станции людей совершает те или иные ритмичные движения разной степени интенсивности.
Поезд 4-го маршрута, 138-я улица, Гранд Конкорс, Янки стэдиум. Здесь метро уже идет по поверхности земли, даже выше — по эстакаде.
Спуск по длинной чугунной лестнице с характерными высокими ступеньками. Колоссальная каменная громада Янки стэдиума. Здесь играет самая великая в мире бейсбольная команда — «Нью-Йорк янкиз». Через дорогу — другой стадион, судя по всему, старый, тоже огромный. Его фасад завешен зеленой строительной сеткой. Его собираются то ли разрушать, то ли реконструировать.
Прогуливание вокруг Янки стэдиума. На другой стороне Джером-авеню мрачно возвышаются старые жилые дома. Отходить далеко от Янки стэдиума как-то не хочется.
У окошка кассы Янки стэдиума табличка с ценами на билеты. Оказывается, самые дешевые билеты на самые плохие места стоят четырнадцать долларов. Жаль, что на ближайшие дни не запланировано никаких игр.
На стене Янки стэдиума, выходящей на Ривер-авеню, размещены гигантские портреты игроков команды «Нью-Йорк янкиз». У большинства из них испанские имена и фамилии и латиноамериканские лица. Впрочем, представители белой и черной рас тоже попадаются.
Добредание до станции метро «Янки стэдиум». Принятие решения ознакомиться с Бронксом из окна поезда метро.
Поднимание по чугунной лестнице с характерными высокими ступеньками на платформу станции метро «Янки стэдиум». Сидение на скамеечке в ожидании поезда 4-го маршрута.
