Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Однажды вечером я сидел под деревом и размышлял, показалось мне или я действительно учуял снег в воздухе, когда на поляну вышел волк. Потом второй. Третий. Еще три. Они стали метаться между деревьями, как бы прошивая пространство вокруг меня. Четыре самца и две самки, и по всему видно, что волк, который наведывался ко мне, был из молодых. Вероятно, его по слала альфа-самка, чтобы узнать обо мне побольше.
На следующий день я попытался выследить стаю. И хоти я искал их несколько недель, они оставались невидимыми. Я был раздавлен — неужели этим и закончится мое общение с дикими волками? Неужели я подобрался так близко, только чтобы раз увериться? Я вернулся к своим прежним привычкам. По ночам бродил, а днем возвращался на то место, где впервые встретился со всей стаей.
Прошло несколько недель, и они вернулись. Их стало пятеро — не было одного из самцов, — и вся стая казалась еще более осторожной, чем в прошлый раз. Они расположились метрах в десяти от меня. Молодой волк, которого я встретил первым, играл со своей сестрой, они катались в снегу и резвились, как щенки. Время от времени один из волков постарше предупреждал их гортанным рыком, и в конце концов они успокоились и свернулись клубком.
К сожалению, я не могу объяснить вам, каково это — находиться рядом с волками. Знать, что из всех мест в лесу, где они могли бы отдохнуть, они выбрали поляну рядом со мной. Приходилось верить, что стая намеренно пришла сюда; было множество мест, откуда они могли бы настороженно, издалека, наблюдать за чужаком.
Смеси эйфории и надежды, чувства, что я в некотором роде избранный, было достаточно, чтобы поддерживать меня в течение многих недель, когда они исчезли, — недель ледяных бурь и снега, когда казалось, что я единственное живое существо, оставшееся на планете.
Днем, когда было теплее всего, я спал, но даже тогда температура порой опускалась до критической отметки. Иногда я находил убежище от холода: пещеру в горе, упавшее дерево с дуплом, даже нору в снегу — индивидуальное иглу. Я выкладывал свое лежбище сосновыми лапами, чтобы было теплее. Наваливал ветки кучей, чтобы спастись от снега и ледяного ветра. Ел все, что попадалось в силки, а когда не попадалось ничего —разламывал трухлявый пень и ел муравьев.
Однажды ночью стая завыла. Это был низкий, исполненный тоски скорбный вой — похожий на те, с помощью которых ищут потерявшегося. В этом случае, как я понял, это был крупный самец, который не вернулся. Они выли каждую ночь, и на четвертую ночь я ответил. Завыл так, как завыл бы одинокий волк, если бы думал, что в стае найдется место и для него.
Сначала повисла тишина.
А потом, словно по волшебству, ответила вся стая.
ЭДВАРДВолк сжевал ремень безопасности арендованного автомобиля.
Черт побери! — ругаюсь я, вытаскивая ремень из клетки. — Он что, не научил тебя, как себя вести?
Интересно, необязательная страховка, которую я оформил на арендованный автомобиль, покроет ущерб, нанесенный диким животным?
Хотелось бы знать, во что еще я ввяжусь?
Но больше всего я удивлялся тому, как Каре удалось уговорить меня на нечто подобное.
Сегодня утром я направлялся в больницу с наилучшими намерениями — сжимая найденный клочок бумаги с моей подписью. Я и раньше собирался показать эту бумагу Каре, но пришлось перенести время посещения: утром хирург осматривал швы, потом санитарка с помощью влажной губки помыла Кару, затем отца отвезли на очередную компьютерную томографию, а позже у нее поднялась температура. Сегодня я был решительно настроен показать документ Каре. Сестра может не верить, что у меня есть право говорить от имени отца, но у меня есть доказательство.
Я навестил отца — как будто мне нужны еще предлоги для разговора с сестрой! — потом поднялся в ортопедическое отделение. Кара, потная и взъерошенная, сидела на кровати. Рядом с ней стояла мама. Когда я вошел, обе повернулись в мою сторону.
Я должен кое-что вам показать, — сказал я, но Кара пере-била меня, лишив возможности показать бумагу.
Волки, — заявила она, — вот кто ему нужен!
Что?
Папа всегда говорил, что волки общаются на ином уровне чем люди. Возможно, он не слышит, как мы просим его очнуться. Поэтому просто необходимо отвезти его в Редмонд.
Я недоуменно уставился на сестру.
Ты с ума сошла? Нельзя перевозить человека, подключенного к аппарату искусственной вентиляции легких, в какой-то мрачный парк с аттракционами...
Да, совсем забыла, я же с тобой разговариваю! — отрезами она. — Мы же должны его убить.
Я чувствую, как клочок бумаги, лежащий в кармане, обжигает мне грудь.
Кара, — спокойно сказал я, — ни один доктор не даст разрешения на транспортировку нашего отца.
Тогда ты должен привезти волка сюда.
Потому что «стерильно» и «волк» — синонимы? — Я повернулся к матери. — Только не говори, что ты с ней согласна.
Она не успела ответить, ее перебила Кара:
Ты знаешь, папа горы бы свернул, чтобы спасти своего собрата по стае. Неужели ты думаешь, что стая не поступит точно так же ради него? — Она свесила ноги с кровати.
И куда ты собралась? — спросила мама.
Позвоню Уолтеру, — ответила Кара. — Если вы не хотите мне помочь, уверена, он обязательно поможет.
Я посмотрел на маму.
Ты можешь ей объяснить, что это невозможно?
Мама коснулась здоровой руки Кары.
Дорогая, — сказала она, — Эдвард прав.
Не могу вам описать, что я почувствовал, услышав эти слова из ее уст. Когда тебя считают паршивой овцой в семье, и вдруг получаешь похвалу — чувства просто переполняют.
Это единственное объяснение, которое приходит на ум, когда я думаю, почему поступил так, как поступил.
Если я это сделаю, — сказал я Каре, — если я сделаю по-твоему и это не сработает... Тогда ты обещаешь выслушать то, что я должен сказать?
Она встретилась со мной взглядом и кивнула — молчаливый договор.
Скажи Уолтеру, чтобы дал тебе Зазигоду, — велела она. — Этого волка мы возим в школу. Однажды Зази напугали, но отец удержал его и не дал выпрыгнуть в окно.
Мама покачала головой.
Эдвард, как ты собираешься...
И его нужно посадить на переднее пассажирское сиденье, — перебила ее Кара. — Его укачивает.
Я застегнул куртку.
Если тебе интересно, — сообщил я, — состояние папы со вчерашнего дня без изменений.
И тогда Кара мне улыбнулась. Впервые улыбнулась открыто с тех пор, как я вернулся домой.
Но это ненадолго, — заверила она.
Парк аттракционов Редмонда — жалкий анахронизм времен, когда не было ЗD-фильмов и игровых приставок «Сони Плейстейшен» — Диснейленд для бедняка. Зимой здесь еще мрачнее, чем в разгар сезона. Парк закрыт, работают всего несколько смотрителей, и создается впечатление, что это место, где время остановилось. Такое впечатление только усилилось, когда меня прямо на входе, когда я перепрыгнул через турникет и оказался в парке, приветствовала местная достопримечательность — выгоревший аниматронный динозавр, с подбородка которого свисали сосульки. Чудовище зарычало на меня и попыталось махнуть массивным хвостом в грязном подтаявшем снегу.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
