…Незадолго до исчезновения новорожденного Гуннульфа, умерла старая вёльфа. Перед смертью она изъявила желание поговорить с вожаком стаи. Аудульф уважал старуху и пришёл к ней по первому же зову.
Землянка вёльфы располагалась вне селения, в ста шагах от частокола. Как правило, волколаки принимали образ волков лишь, когда покидали его пределы. Однако на сей раз Аудульф решил сделать исключение из правил. Он облачился в новую рубаху, расшитую умелой рукой Трюд и отправился в облике человека, чтобы отдать последней долг умирающей соплеменнице.
Вёльфа лежала на деревянном ложе, застеленном шкурой оленя. Когда-то этого оленя добыл её возлюбленный волколак. Аудульф спустился в землянку, его обдало терпким ароматом трав. Подле вёльфы хлопотала Астрид[43], её ученица.
— Садись… — вёльфа смерила взором поджарого вожака и жестом указала на деревянный табурет. Тот безропотно подчинился. — Ты красив и силён, Аудульф… Но помни: так будет не всегда. Я умираю… Пришёл мой час отправиться в земли Хель[44]. Мы — волколаки и вход в Ирий[45]для нас закрыт. Я ухожу с неспокойной душой… — призналась она. Вожак невольно напрягся. — Логос наступает… Саксонцы вторгнутся в земли восточных славян — это лишь дело времени. Вспомни далёкие времена, когда мы жили подле людей… Помоги им в случае необходимости… Иначе все мы рано или поздно погибнем… Твой сын Гуннульф…
Вожак невольно подался вперёд. Астрид, сидевшая подле очага, насторожилась…
— Я смотрела на воду и видела его подле человека… Светловолосый юноша…
— Мой сын подружится с человеком? — удивился вожак.
— Да… Силы мои слабы и я не смогла увидеть и истолковать видение на воде до конца… Астрид поможет тебе… Но думаю, Фернир не спроста ниспослал мне этот знак… А теперь иди, мне нужно подготовиться к переходу в другой мир…
— Прощай, вёльфа. Пусть Фенрир примет тебя в Хеле.
Старуха закрыла глаза. Вскоре её дух отправился к прародителю племени волколаков.
Льётольф[46], старший сын вожака, не мог простить отцу, что тот после смерти матери взял в жёны Трюд. А тем паче ненавидел своего новорожденного брата Гуннульфа.
Всё чаще Льётольфа называли в селении именем Локи, ибо он был хитёр, коварен, изворотлив, как далёкий предок. Новоявленный Локи понимал: вёльфа стара, её дни сочтены. И потому он соблазнил Астрид, рассчитывая таким образом знать всё, что будет происходить в землянке старухи. Разумеется, потерявшая голову преемница, обо всём докладывала своему любовнику. Вёльфа теряла силы с каждым днём и не догадывалась о том, какую опасную игру ведёт Астрид.
Первым делом Льётольф планировал избавиться от новорожденного брата, а со временем, при удачном стечении обстоятельств, и от отца. Он не сомневался: таг волколаков отдаст предпочтение именно ему.
Наконец, по селению разнеслась печальная весть: вёльфа отправилась в Хель. Волколаки горевали о её смерти. Но только не Льётольф и Астрид. Покуда вожак, его отец, занимался приготовлением погребальной церемонии, Льётольф вынашивал свои тёмные планы.
Астрид улучила время, чтобы встретиться с любовником и украдкой отправилась в его землянку. Подле тела вёльфы возносила молитвы Трюд…
Льётольф с нетерпением поджидал преемницу вёльфы.
— Истосковалась по тебе! — с жаром произнесла Астрид, скидывая рубаху, и, падая в объятия новоявленного Локи. Тот без лишних слов увлёк любовницу на ложе. Удовлетворив плотскую страсть, волколак, наконец, перешёл к более насущному делу.
— Я не хочу, чтобы наше племя помогало людям… От них одни лишь беды… Волколаки много столетий жили сами по себе и это избавило нас от гибели. Религиозная война приверженцев Логоса и пра-правнуков Рода — не наше дело. Ты согласна со мной?
— Да, любимый… — с готовностью подтвердила Астрид.
— Нашему племени нужен новый сильный вождь и молодая вёльфа, которые дадут крепкое потомство волколаков.
Астрид, разметавшаяся на мускулистой груди любовника, слегка приподнялась и заглянула в его глубокие карие глаза.
— Что ты задумал, Льётольф? Скажи мне… Я во всём поддержу тебя… — пообещала она.
— Для начала я хочу избавиться от Гуннульфа. После от Трюд… А, когда придёт время — от отца. Он слаб и не сможет противостоять внешним врагам.
— Говори, что я должна делать! — воскликнула Астрид. Перспектива стать женой будущего вожака стаи щекотало её самолюбие…
— Во время погребальной церемонии, прокрадись в чертог Аудульфа, выкради младенца. Отнеси его к людям и убей… Не забудь изменить запах, иначе волколаки тотчас обнаружат тебя…
— На то я и преемница вёльфы! — воскликнула Астрид.
— В чаще леса, милях в четырёх отсюда, живёт волхв Любомир. Безобидный старец… Подле его жилища есть капище славянского бога…
— Да-да… Я знаю… Как-то охотилась в тамошних местах… — подтвердила Астрид.
— Братца убей прямо на жертвенном алтаре, окропи капище его кровью… Мой отец и его жена помчатся разыскивать сына…
— Они найдут его… Все знаки приведут к капищу… — пообещала Астрид и продолжила мысли любовника: — А когда найдут растерзанного Гуннульфа, отомстят волхву… И возненавидят людей…
Льётольф впился в её губы долгим поцелуем.
Погребальная церемония у волколаков проходила вечером, на заходе солнца в отдельно отведённом месте. Все они пребывали в ипостаси волков. Все, кроме новой преемницы. Именно она поднесла факел к погребальному костру — последнему ложу старой вёльфы в этом мире.
Около полуночи началась поминальная трапеза в чертоге вожака, что по традициям продлится до утра. Астрид усыпила няньку, выкрала ребёнка и незаметно улизнула прочь.
Астрид-волчица со всех ног неслась по лесу, держа в зубах маленький пушистый комочек. За пределами городища Гуннульф, словно уже понимая традиции соплеменников, из младенца превратился в волчонка.
Волчица неслась со всех ног, однако она не забыла привязать к своему животу мешочек с магическим порошком, который равномерно высыпался на землю. Именно он укажет путь к капищу волхва и отобьёт запах Астрид, оставив опытного вожака в полном недоумении.
Астрид быстро добралась до обиталища волхва — ночь накануне солцеворота была достаточно светлой, а звёзда и луна на небе светили ярко.
Лес расступился — взору волчицы открылось свободное от леса пространство — землянка и небольшие хозяйственные постройки, огороженные частоколом, поодаль — капище Триглава и его сыновей.
