В Галерее Шепота! В нише стояла уютная кровать со свежим бельем. На стенах висели гобелены с лошадьми и драконами. Одна стена скрывала шкаф для одежды, рядом - тумбочка с умывальными принадлежностями, похоже новыми. Расположенная слева от окна узкая дверь вела на балкон, а другая, пошире, - в ванную. А еще здесь находились красивый резной стол с двумя стульями, искусно изготовленный канделябр и полка с книгами. Эта спальня явно принадлежала княжеской семье, но Горен ни разу еще здесь не бывал.
Ему обеспечили все удобства. Если бы не цепи.
«Типично для моего отца, - подумал Горен. - Наполовину прекрасно, наполовину отвратительно. И под постоянным контролем».
Дверь открылась. Он, сколько мог, повернул голову.
- Я занят! - сказал он. - Попозже.
- С каких это пор ты начал шутить?
Он почувствовал сильный укол в самое сердце, когда услышал чистый, как колокольчик, голос Вейлин Лунный Глаз. Посмотрел на прелестную эльфийку, которая медленно обошла его и прислонилась к окну, скрестив руки на груди.
- Вейлин, похоже, у тебя все замечательно…
- Да, пожаловаться не могу, - усмехнулась она. - Твой отец - очень внимательный любовник, кто бы мог подумать.
Его затрясло.
- Меня мутит от твоих слов.
Вейлин засмеялась:
- А что тебя злит больше: то, что я свою столь тщательно оберегаемую невинность подарила твоему отцу, или то, что он, возможно, более потрясающий любовник, чем ты?
- Какие гадости ты говоришь, Вейлин. Подобные темы я вообще не собираюсь с тобой обсуждать. Во что ты превратилась!
- Во мне не появилось ничего нового, такой я была всегда.
- Не верю. - Его лицо омрачилось. - После Долины Слез я познакомился совсем с другой Вейлин. Ты была очаровательна и готова прийти на помощь, ты была одной из нас. Мы стали друзьями…
- Повзрослей, наконец! - с издевкой в голосе сказала она и махнула рукой. - Мы все давно уже не дети, все, кроме тебя. Ты все еще живешь в каком-то царстве грез, которое создала для тебя твоя мать, но ведь с ним давным-давно пора расстаться.
Ему показалось, что его вот-вот вырвет.
- Я расстался с ним в тот самый момент, когда увидел, как жестоко и подло мой отец убил мою мать. Руорима не случайно называют Мясником!
- Но у него есть и другая сторона, которую ты должен наконец признать. Не раз он тебе говорил, что любит тебя как сына и хотел бы видеть тебя на своей стороне.
- Неужели ты серьезно в это веришь, Вейлин? Что он с тобой сделал?
- Ничего, - ответила она. - Он со мной ничего не сделал, Горен. Он ни к чему меня не принуждал. Я отдалась ему добровольно.
Он чувствовал, что на ней нет никаких заклятий.
- Он тебя соблазнил… лишил воли своими словами, а может, и… - Он прикрыл глаза. Отец подчинил себе Вейлин, не важно, каким способом. Она служила ему. Возможно, покорилась, чтобы выжить. Но при этом она потеряла себя. - И ты всех нас предала, - повторил он.
- Не будь дураком, Горен! - Теперь она говорила почти зло. - Я никого из вас не предавала. Просто сделала свой выбор. Руорим много чего мне рассказал и открыл мне глаза на некоторые истины. Я в него верю.
- В человека, который мучит и убивает…
- У нас война, Горен. Ты тоже убивал.
- В честной борьбе, и я никого не пытал…
- Он делает то, что необходимо! И он не такой, как его подчиненные, которые из чистой любви к убийствам шляются по миру и насилуют женщин. Как этот мерзкий Энарт Обоюдоострый. Исключительная свинья! Таких вещей Руорим никогда не делает.
- И ты в это веришь?
- Он ни разу не пытался принудить меня силой. С тех пор как я с ним, в его постели бываю только я. И он оставил в живых Хага с Менором.
Горен покачал головой:
- Неужели ты искренне веришь в эти пустые фразы? Ты ослеплена его красивыми речами, он умеет соблазнять. Он вывернул наизнанку твои мозги, так что ты просто повторяешь его слова. Начни наконец думать сама! Очнуться должна ты, а не я!
Она вздохнула:
- Вижу, с тобой каши не сваришь. Ты все еще тот же деревенский увалень, что и в Долине Слез. В тебе нет ни зрелости твоего отца, ни его величия. Не знаю, что он в тебе нашел. Наверное, все дело в том, что ты плоть от его плоти. Даже такие твердые мужчины, как он, иногда становятся мягкими и снисходительными. - Она усмехнулась. - Но я это выясню. Кого бы ты хотел больше, сестренку или братика?
- Оставь меня! - закричал Горен. - Скройся с глаз моих!
Она пожала плечами:
- Как хочешь. Сказать, чтобы тебе что-нибудь принесли?
- Уходи, - всхлипнул Горен. - Просто уйди, Вейлин.
Она вышла, не сказав больше ни слова.
«Начало просто отличное, - подумал впавший в гнев и отчаяние Горен. - В Шейкур я попал даже быстрее, чем собирался, но не знаю, как найти и освободить деда, как сообщить остальным, что жив и здоров. Что же делать? Надеюсь, они меня не ищут. Только бы они побыстрее скрылись, ведь здесь им больше нечего делать. Все пропало».
- Отлично! - сказал Руорим, вытягивая ноги и поднимая кубок с вином. - Огромное спасибо, мои новые друзья.
- Рады стараться! - ответил хриплый голос.
Напротив новоиспеченного правителя Шейкура сидели двое, размерами напоминавшие троллей, а обликом людей. В них было что-то демоническое. Их холодные, жесткие, нечеловеческие лица с выступающими костями были темными, сверкающие глаза - беловато-желтыми. Шлемы имели вид корон, длинные мундиры походили на военные. Дополняли их облик наколенники, нарукавники и длинные плащи. На ремнях слева и справа висели огромные длинные мечи и топоры, а на животе - сверкающие кинжалы. Аура этих существ была невыносимой даже для Руорима. Еда, которую он из вежливости им предложил, моментально вспыхнула, от нее остались одни головешки. Отхлебнув вина, Руорим понял, что оно превратилось в чистый яд, похожий на змеиный, пришлось быстро отставить его в сторону.
Кроме них, ни в Тронном зале, ни в соседних помещениях никого не осталось. Увидев Фиал Дарг, разбегались все, даже самые храбрые. Растения немедленно увядали, а юные существа, что люди, что животные, умирали, потому что из них были высосаны жизненные соки.
Руорим, который уже не раз имел дело с магами Альянса, впервые в жизни испытал настоящее потрясение. И самому себе признался, что смертельно боится принцев Тьмы, хотя до сих пор страх был ему неведом. Даже Раит Черный, аура которого убивала все находящееся в непосредственной близости от него, и тот не смог долго выдержать присутствие Фиал Дарг, хотя сам он, предположительно, не произвел на них ровно никакого впечатления.
Венец творения, по-другому их не назовешь. Как будто в них пребывал сам Царах: мрачная, бездонная пропасть. Казалось, даже солнце за окном внезапно потемнело и перестало посылать в комнату свои лучи.
