Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Хосы остановил «хонду» на обочине, и мы огляделись. Несомненно, за нами должны были следить, может быть, даже из вон того, торчащего в полукилометре от пустыря ближайшего жилого дома, похожего на старый, сточенный клык какого-то ужасного зверя…
Серое небо, серый снег, серые ветви деревьев – все вокруг было настолько серым, тусклым и безрадостным, что мне, не смотря на бивший тело нервный озноб, захотелось вдруг спать – завалиться под теплый, домашний плед, и спать, тупо, без сновидений, чтобы проснуться от звонка в дверь, вскочить, очумело метнуться, поцеловать свежую с морозца Катю в пахнущую духами и чистотой щеку, выслушать ее шутливый упрек по поводу его сна, а потом…
Я оборвал себя – кажется, действительно начинаю задремывать. Должно быть, перенервничал и впал в какой-то ступор, так бывает, это обратный эффект возбуждения. На память пришли чьи-то стихи:
Серый день, серый дом.
Серым вечером – уснем.
Прилетает серый сон.
Мочит серый дождь балкон.
С серой липы серый лист
В сером воздухе повис.
Ритм размерен, жизнь сера,
Словно серая гора.
Снова день, все тот же дом,
И опять все тот же сон…
«Ничего себе – серая жизнь!», – отстранено подумал я о происходящем, усмехнувшись, но все равно стихотворение очень соответствовало моменту, неизвестно, впрочем, почему. Я взглянул на часы – до срока, назначенного нам, оставалось полчаса с какими-то копейками…
Они появились внезапно – словно вынырнули из серого воздуха. Три роскошных, дорогих автомобиля, я так и не определил марку, все – цвета «мокрый асфальт», все – того редко встречающегося у нас в стране класса, когда на шасси джипа ставиться салон представительского класса и в результате получается машина, способная преодолеть российскую грязь и дорожные хляби, при этом оставаясь по уровню комфорта настоящим лимузином.
Машины свернули с дороги на самом краю пустыря, немного проехали по снегу и остановились. До них было метров двести, они застыли стально-черными слитками металла, практически неразличимые на фоне древесных стволов. Тонированные стекла отражали серость окружающего пейзажа.
– Приготовься! – тихо сказал Хосы. Я достал пистолет, снял его с предохранителя и передернул затвор, загоняя один патрон в ствол.
Из крайней машины «центровиков» вылез человек в черном кожаном плаще и не спеша пошел к «хонде». Он шагал, чуть проваливаясь в неглубоком снегу, аккуратно обходил замерзший собачий кал – пустырь, видимо, был излюбленным местом выгула собак у всей округи.
Не доходя до машины Хосы метров пяти, «черный плащ» остановился и махнул рукой, мол, на выход! Руслан Кимович повернулся ко мне:
– Пригнись, Сергей Степанович, пусть они пока тебя не видят!
Потом он приоткрыл стекло, вопросительно мотнул головой. «Черный плащ» негромко сказал:
– Один из вас, вместе с Прибором, идет к середине поляны, останавливается там и ждет. Мы выводим женщину, подводим ее, забираем Прибор, и расходимся! Понятно?
Хосы кивнул, потом сказал:
– У меня встречный план: мы выезжаем на середину на машине, а вы идете пешком и ведете Воронцову!
– Одну минуточку! – «черный плащ» вытащил рацию и что-то забубнил в нее, видимо, советуясь с начальством.
Я, по прежнему согнувшийся в три погибели на переднем сидении, с кряхтением спросил:
– Зачем все это?
– На машине мы можем сразу уехать, а пешком… В общем, нас может снять снайпер, пока мы будем идти к машине…
Посланник Центра закончил переговоры, спрятал рацию и крикнул:
– Медленно двигайтесь за мной!
«Хонда» тронулась, затрещал ломающийся под колесами наст. Хосы вел машину со скоростью пешехода, соблюдая дистанцию. Через минуту идущий впереди человек поднял руку – достаточно! А сам, не оглядываясь, ушел к своим.
Тянулось время. Я, выпрямившись, с хрустом разминал пальцы – мои нервы были на пределе, мне даже показалось – раздайся сейчас рядом какой-то громкий и неожиданный звук, и я умру от разрыва сердца…
Двери машин «центровиков» открылись одновременно, из одной вылез «черный плащ», а из другой двое вывели женщину в овчинном тулупе, с натянутой до подбородка вязаной черной шапочкой.
Секунду помешкав, «центровики» двинулись в сторону «хонды», ведя Катю под локотки, ведя бережно, и даже, как показалось мне, поглядывающему в просвет между сиденьями, предупреждая ее о ямках и рытвинах на тропинке.
В том, что это Катя, я не сомневался ни одной секунды – вон, под не застегнутым тулупом виднеются знакомые коричневые шерстяные брюки, водолазка, коричневый же жакет – в этом костюме Катя обычно ходила на работу. Но почему они закрыли ей лицо?
– Почему они закрыли ей лицо? – вдруг вслух спросил Хосы, и сам себе, и мне ответил: – Не хотят, что бы она видела их лица! Да… Но мы-то их видим! Что-то не так…
И вдруг бросил на меня быстрый и тревожный взгляд:
– Это – Катя?!
Я кивнул, но не так уверено и решительно, как хотелось бы – в самый последний момент что-то меня смутило! Но что?!
– Ты не уверен? – опять спросил Хосы, и глаза его вытянулись в одну узкую-узкую щелочку, прерванную посредине лица тонкой переносицей.
– Я… не знаю… Что-то… Одежда ее… Походка… На этих колдобинах не поймешь! Не знаю…
– Думай, вспоминай! – Хосы зачем-то с треском отстегнул клапан на бушлате, и опять обратился к мне:
– Какие-нибудь характерные детали, в походке, в одежде, в обуви!
Я на секунду замешкался, и вдруг до меня, что называется, «дошло»: «В обуви! Ну конечно! В тот день Катя ушла на работу в „нелюбимых“ полусапожках, черных, на среднем каблучке, продавали их с такими ныне не очень модными псевдозолотыми блямбами, я потом по Катиной просьбе эти блямбы снял! А у этой… которую ведут… Блямбы на месте!»
– Это не она! – крикнул я, выхватывая пистолет.
– Не дергайся! – железной рукой перехватил меня Хосы, внимательно посмотрел в глаза: – Уверен? Объясни!
Я объяснил. Руслан Кимович секунду помедлил, глядя на приближающихся людей, потом быстро вытащил из расстегнутого кармана плоскую черную коробочку – то ли телефон, то ли рацию, я не разобрал, нажал на кнопку и сказал одно единственное слово: «Пустышка!»
– Где моя жена? – деревянным голосом спросил я в пустоту. Это было похоже на какой-то транс: «Надежды наши не сбылись, и не надежны обещанья…»
– Спокойно, Сережа! Спокойно, я сказал! – рявкнул Хосы, тут же взревел мотор «хонды», и машина, отчаянно визжа колесами, задним ходом рванулась с места. Меня бросило вперед, я буквально «влип» в спинку переднего сидения, но успел заметить, что шедшие к нам люди, как только «хонда» двинулась с места, тут же упали в снег, выхватывая оружие, причем «Катя» упала едва не самой первой и так профессионально и мягко, что у меня исчезли последние сомнения и растаяла последняя надежда – моя жена никогда не стала бы, ТАК падать на жесткий снег, да еще будучи беременной!
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
