— СПИД не дым, глаза не выест, — мутным голосом произнес Юрка. — Насчет меня Коля никаких команд не давал?
— Давал, — кивнула Фрося, — одну-единственную. Чтоб ты сидел здесь и ждал, пока он вернется. А он уже небось скоро объявится. Времени-то полпервого уже! Ладно, вставай, одевайся и шлепай в кухню. Пожрешь, кофейку хлебнешь, придешь в норму…
Таран стал помаленьку одеваться. Вяло и лениво. Нет, сказать, будто он сильно не выспался или какую-то слабость в организме испытывал, было бы неправдой. Выпивка и все, что произошло потом, удручающе подействовали лишь на, так сказать, морально-психологическое состояние.
Во-первых, Юрка ощутил к себе глубокое презрение оттого, что выпил эти несчастные 250 грамм. Что стоило вчера отказаться? Сказать: «Не пью!» — и все. Навряд ли стали бы силком наливать в конце концов. А все эти обычные пересуды насчет «уважаешь или не уважаешь» Юрке пофигу. Мнение здешних «друзей» его не волнует, он в этой гребаной Москве засиживаться не намерен. В конце концов мог бы сослаться на то, что ему его губернский «хозяин» запретил.
Эта самая условная четвертинка здорово понизила степень самоуважения Тарана. Блин, он же в последнее время очень гордился тем, что не употребляет! Что он, выросший в семействе, которое на протяжении всей Юркиной короткой жизни медленно, но уверенно катилось под горку вместе со всей страной, не пристрастился к этому гадскому «змию», который уже необратимо погубил его родителей. Ведь был убежден, что уже ни разу больше к этой дряни не прикоснется! Однако же прикоснулся. И фактически добровольно, с удовольствием.
Но, конечно, хуже всего было то, что произошло потом, когда Таран, оставшись без тормозов, полез к Ане. Нет, ясное дело, это могло бы произойти с ним и в трезвом виде. Потому что Аня, как видно, сама этого хотела. Зачем и почему — другой вопрос. С другой стороны, брать или не брать то, что ненавязчиво предлагалось, должен был сам Таран решать. И винить за то, что повел себя похабно, тоже самого себя следовало. Теперь Юрка, вернувшись домой, каждый раз, общаясь с Надеждой, будет хоть немножко, но врать. И может быть, она, почуяв это самое вранье, тоже ему отплатит. «Та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть». Цитата эта так и вертелась у Тарана в голове. Он ведь когда-то, когда был еще влюблен в Дашу и пытался достичь ее культурного уровня, много стихов читал. И даже сам писал, правда, хреново.
Спустившись в кухню, Таран поздоровался с одним из охранников, который молча и сосредоточенно ворочал челюстями, уминая отбивные с картошкой прямо со сковородки. Тот только кивнул, а Фрося, возившаяся у плиты, подала Юрке нож и вилку, а затем сказала:
— Присоединяйся.
Мужик вскоре встал из-за стола и пошел то ли отдыхать, то ли службу нести, за весь завтрак (или уже обед?) вымолвив всего-навсего одно слово:
— Спасибо!
Таран принялся кушать. Без особого энтузиазма, но все-таки он съел пару отбивных, доел всю картошку со сковородки и выпил здоровенную кружку растворимого кофе со сгущенкой. Чем больше ел, тем больше притуплялось и ослабевало раздражение, настроение помаленьку улучшалось, а мысли приобретали более приятное течение. Эдакое самоуспокаивающее, утешительное.
В конце концов ничего особо ужасного он не сделал. Надьке, конечно же, ничего не скажет, и она вообще никогда не узнает о том, что мужик у нее пакостник. Даже если Птицыну, допустим, после Юркиной поездки доложат о том, что Таран проявил моральную неустойчивость, он его в самом худшем случае пристыдит с глазу на глаз на правах Лешкиного крестного отца, а то и вовсе оставит это дело без внимания. Но, скорее всего, никто из здешней публики ничего Птицелову докладывать не станет. Кому какая разница, что Таран попользовался этой эстоночкой? Вот если б он на этой почве ее отпустил или еще какой-то вред принес, тогда неприятности были бы большие. А сейчас все путем, Коля проспался и увез ее куда требовалось, теперь, ежели что, сам и ответит…
Постепенно Юрка совсем успокоился и перестал заниматься самоедством. В конце концов он мужик или нет? Другой бы на его месте вообще сейчас сам собой восторгался. И ночка ведь, прямо скажем, удалая получилась… Именно с этого момента Таран начал вспоминать недавнее прошлое уже в совсем ином, приятном ракурсе.
Да, Аня, которая казалась такой взрослой, умной и рассудительной, показала ему, что такое горячая эстонская девушка, которая в Москве воспитывалась! У Тарана разом все его представления о Прибалтике пошли под откос.
Сначала она то ли по-настоящему стеснялась, то ли умело играла в стеснительность, а потом так разошлась, что только перья полетели. И Таран, которого Надька приучила было к умеренности в этих делах, тоже начал выкладываться… Как вспомнишь, так вздрогнешь!
Завершив трапезу, Юрка хотел было вернуться в комнату, но в это время со двора послышался лязг отпираемых ворот и урчание машины, а еще через несколько минут в дом вошел Коля.
— Отоспался? — спросил он довольно хмуро.
— Как смог, — отозвался Юрка. — Когда вы меня обратно возвращать собираетесь?
Коля, как видно, этого вопроса ожидал.
— Своевременно или несколько позже. Точнее, как раз несколько позже. Я вообще-то думал, что отправлю тебя сразу, как только Аню на место отвезу. Но тут небольшое осложнение вышло. Нет, с ней все нормально, доехали без проблем. Те, кто с ней встретиться жаждал, встретились. Ну, а я уже собирался сюда ехать, только решил немного перекурить. Вдруг подбегает парень и орет: «Ты еще не уехал? Слава богу!» В общем, оказалось, что Ане для ее дела нужно кое-что из дома прихватить. Дискету под номером 18-09. Как мне объяснили, она сама предлагала съездить, но тем, кто с ней работает, показалось это слишком рискованной затеей. Во-первых, никто не знает, что у нее на уме, может, она эту дискету просто придумала, чтоб попытаться удрать. Во-вторых, «эти», которые вчера с нами махались, свое наблюдение с дома не сняли. То ли подозревают, что она еще может появиться, то ли еще по какой-то причине. Скорее всего стеклят, чтоб мы из квартиры чего-нибудь не вынесли. Наших ребят они знают наперечет… Догадываешься, об чем речь пойдет?
— Ну и ловкие вы ребята! — покачал головой Юрка с явной язвительностью в голосе. — Меня, что ли, собрались на скок послать? Я замки вскрывать не умею…
— Какой скок? — произнес Коля. — Вот, она ключики дала, видишь?
— Ну и что? Квартира небось на сигнализации стоит… Вы с Птицыным это дело согласовали?
— Нет там никакой сигнализации — это раз. С Птицыным все согласовано — это два. Никто из наших ребят у Ани на квартире не бывал и даже расположения комнат не знает, а ты знаешь даже то, где дискеты лежат, — это три. Наконец, если хочешь, можешь сам не ходить, а предложить это сделать Аниному хахалю, Гене этому самому. Она ему записочку написала на всякий случай, там же его адрес написан… Ты поел?
— Покормили.
— Тогда давай, топай.
— Прямо сейчас? — удивился Юрка.
