— Я с тобой, — ответил Акман.
— Я тоже, — поддержал товарища Раймер Шмидт.
Солдаты Гримма переглянулись, подбадривая друг друга. Они тоже были готовы продолжить охоту.
— А ты, колдун?
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — без энтузиазма откликнулся Невин Кантор.
— Значит, решено. Мы идем. Погибнет либо он, либо мы. Пути назад нет. Так что скажи, что разузнал, чародей.
— Мне почти нечего сказать, дварф. Большее зло свернуло на юг, меньшее направилось к дому. Оба, насколько я знаю, путешествуют в одиночку.
— Ну, это уже кое-что. Значит, надо выбрать один путь из двух. Колдун, что чует твое нутро? Куда шагает наш вампир?
Желтолицый маг сорвал пучок травы и подбросил стебельки в воздух. Былинки рассеялись и полетели по ветру, каждая своей дорогой.
— Выбери травинку, дварф, любую, и подкинь ее. Затем сделай это снова, и снова, и еще разок — просто чтобы убедиться.
Каллад послушался. Зеленые стебельки снова отправились в разные стороны.
— Полагаю, в этом представлении заключена некая мудрость?
— Конечно. Можно ли сказать, куда полетит следующая травинка?
— Нельзя.
— Вот именно. Каждой травинке предначертан свой путь. Это что-то вроде судьбы, если хочешь. Лепесток обречен упасть, но мы не в состоянии предсказать, где именно. Можно проверить ветер. — Кантор послюнявил палец и поднял его над головой. — Ветер юго-восточный, так что наш стебелек более чем вероятно понесет туда. — Костлявый палец начертил условную траекторию. — Ветер не сильный, но трава легкая, так что она вполне способна преодолеть большее расстояние, чем мы ожидаем. Думаю, она приземлится… здесь. — Маг отметил выбранную точку маленьким белым камешком. — Пожалуйста, еще один стебелек, дварф.
— К чему это все? — поинтересовался Корин Рет.
— Терпение, жрец. Скоро увидишь.
Каллад подбросил былинку. Пойманная ветром, она закрутилась и опустилась в вершке от камня колдуна.
— Впечатляюще, — признал Каллад. — И как же это поможет нам, поскольку, как я догадываюсь, помочь должно?
— О, поможет. Наверняка поможет. Видишь ли, мы воспользуемся той же логикой, чтобы определить, какую дорогу выбрать.
— Что? Подпрыгнем повыше и поглядим, куда нас снесет?
Раймер Шмидт хихикнул.
— Не совсем; если допустить, что Скеллан — слабейший из пары, то следует вывод: именно он вернулся в безопасные для него проклятые земли.
— Почему же он слабейший?
— Потому что он прожил взаперти почти два года, в то время как второй все это время разгуливал на свободе, хорошо питался и набирался сил. Так что очевидно — более сильный зверь двинулся на юг. Это вовсе не случайность, это логика.
— Значит, ты уверен, что существо, убившее жрецов, перешло границы Сильвании?
— Совершенно уверен.
— Тогда мы идем на юг.
Заявление дварфа удивило всех.
— Ты хотел сказать — на восток?
— Нет, на юг. Нам не нужен щенок, нам нужен вожак.
— Но если Скеллан пошел на восток…
— Мы идем на юг, — настаивал Каллад. — Колдун прав. Скеллан был почти беспомощен, когда тот, другой, спас его. Значит, именно вторая тварь стоит за большинством убийств в соборе. Это же само собой разумеется.
Однако объяснения были неубедительны, и Каллад понимал это.
У него имелись свои причины отправиться на юг.
Скеллан был звеном между дварфом и убийцей его отца, но не самим убийцей. Каллад нутром чувствовал, что в его поисках незнакомец играет роль поважнее, а это означало, что надо идти на юг.
У диких зверей вожак тот, кто сильнее. И у этих бестий все так же.
— Как я уже сказал, одной смерти все равно не миновать, дварф. Если ты говоришь, идем на юг — идем на юг. — Невин Кантор пнул белый голыш носком сапога, отбрасывая камень с дороги.
Теперь, через месяц после того, как они свернули к югу, отряд находился на грани изнеможения, очень далеко от дома. Запасы продовольствия и воды были на исходе. Животные устали, и люди все реже садились в повозку.
Кантор возглавлял шествие, как и каждый день после того, как группа выступила из Альтдорфа. Каллад и остальные тащились шагах в десяти позади колдуна.
Они давно уже исчерпали все темы праздных дорожных бесед. Теперь отряд вот уже несколько недель шагал в молчании. Им не о чем было говорить, так что все не отрывали взгляда от разворачивающегося перед ними пути. Сэмми брел рядом с дварфом, не жалуясь, но очевидно скучая по знакомым улицам Альтдорфа, пусть там и не жили больше его родители, которые позаботились бы о мальчике.
Взойдя на гребень холма, Каллад увидел, что колдун остановился неподалеку. Видимо, его что-то встревожило. Каллад повернулся и махнул рукой остальным, поторапливая их.
— Я чую его.
— Близко?
— Как никогда близко, дварф. Он прошел тут менее дня назад. Запах очень силен.
— Значит, у него где-то тут логово.
Кантор кивнул в сторону нескольких деревьев, росших примерно в миле от путешественников. Рощица была достаточно густа, чтобы укрывать от солнца.
— Полагаю, вон там.
Каллад прищурился, озирая окружающий ландшафт. Спорить с колдуном ни к чему.
Они близко.
После стольких дней они наконец-то близко.
До заката оставалось больше часа, а значит, вампиру бежать некуда. Все, что нужно сделать, — выгнать бестию на солнце, и тварь сгорит.
— Вот так, мы загнали его в угол. — Дварф вскинул Разящий Шип на плечо. — Ублюдок там, скрыться ему негде, и, если он хоть на шаг выйдет из-под деревьев, солнце поджарит его.
— Ты собираешься рисковать своей жизнью из-за старых сказок, дварф? — спросил Кантор, показывая на садящееся светило. — Нет никаких оснований считать, что он действительно сгорит, кроме всяких побасенок. Если бы на кону лежала моя жизнь, я бы предпочел иметь доказательства посущественнее.
— Не важно, мы не станем его выкуривать. Если повезет, он будет спать сном проклятых, и мы покончим с ним прежде, чем он откроет глаза.
— Или он будет бодрствовать и ждать, когда мы окажемся в ловушке, — возразил Рет, сверля взглядом рощу, словно желая одной силой воли пробиться в черное сердце леса и увидеть притаившегося вампира.
— Или он будет бодрствовать и ждать нас, — согласился Каллад. — Так или иначе, вое закончится здесь.
Не слишком обнадеживающая мысль.
После месяцев поисков времени на подготовку не осталось. Все они знали, что делать. Есть множество способов убить вампира: обезглавить, сжечь, вырезать его черное сердце или четвертовать тварь. Каллад знал, что битва предстоит кровопролитная и, учитывая мощь врага, не один из их отряда падет еще до исхода дня.
