Все так переживают за Ноэми, что, конечно, не замечают, что творится с бестолковой графиней, у которой только и мысли, что о соседе. Она прополола сад, выгребла опавшую листву и сухие ветки и потащила два больших мешка с мусором к мусорному баку. Тут-то она и столкнулась с соседом, его «Веспа» стояла возле собора.
Он сразу выхватил мешки у нее из рук: «Дайте сюда!» — она и ахнуть не успела. Так и дошли вместе до мусорных баков.
Теперь каждую ночь она думает о соседе. О том, как он схватил ее мешки. И засыпает с улыбкой: как же много значат такие пустяки. А утром просыпается с радостной мыслью: «Он обо мне позаботился».
Вспоминает, как сосед застегнул куртку и поднял воротник и, подойдя к «Веспе», надел шлем. Ей очень понравилось, как он тронулся с места. Лихо, как мальчишка.
День был просто ослепительный. Где-то вдалеке — лазурное, взъерошенное мистралем море и небо. Золотисто-желтое солнце над крышами. Колокольный перезвон.
Графиня каждую ночь вспоминает удаляющийся рокот соседской «Веспы», а еще — как ветер выметает пыль со всех улиц и закоулков, и кажется, что со всех зданий вокруг сдернули какую-то пелену.
15
Нянюшка пытается хоть чем-то порадовать Ноэми. Она готовит ей ее любимые блюда, поднимается наверх, на четвертый этаж, звонит в звонок, стучит изо всех сил, но Ноэми упорно не открывает.
Нянюшка не сдается, возвращается с тарелкой равиоли, приготовленных так, как принято у них в деревне — с картошкой, разными сырами и подливой из баранины. Приносит еще жареные лепешки sebadas и пресный хлеб pistoccu с нарезанной щековиной. Перечисляет за дверью лакомства. Ноэми если и открывает дверь, то налетает на нее как фурия: кричит, хватает за плечи и трясет — жильцы из проданных квартир даже пугаются.
— Кровопийца, дармоедка, думаешь отделаться какими-то равиоли? Я тебя ненавижу! Всегда ненавидела!
Но нянюшка приходит опять и опять, несмотря ни на что.
Как-то раз она приготовила свои фирменные пирожные, всю душу в них вложила. Вместо дешевого испанского миндаля взяла сардский, вылущила его, сняла кожицу и, прежде чем натереть, просушила хорошенько. Взбила белки с сахаром в белоснежную крепкую пену, измельчила лимонную цедру в муку и все хорошенько вымесила.
Разложила свои пирожные на подносе, каждое завернула в цветную веленевую бумагу. Красотища. Она и стучала, и звонила, а в ответ — ничего, тишина.
Возможно, она совсем отчаялась тогда, потому что, спускаясь по лестнице, оступилась, упала и сильно ударилась головой о ступеньку. Стук был такой сильный, что жильцы из проданных квартир выскочили на лестницу. Вышла даже Ноэми и увидела нянюшку, лежащую без сознания среди разноцветных пирожных, рассыпанных по ступенькам. Ноэми плакала и просила у нянюшки прощения, говорила, что совсем она не злая, а просто несчастная, только нянюшка пусть лежит не двигаясь, пока не приедет «скорая».
16
С тех пор как нянюшка в больнице, сосед уже сам появляется у стены и зовет бестолковую графиню, спрашивает, как дела и не нужно ли помочь. Однажды они столкнулись на улице — графиня как раз шла из булочной, и не бывает такого, чтоб она донесла хлеб до дома, не отломив ни кусочка. Сосед, проезжавший мимо на «Веспе», остановился и стал расспрашивать про нянюшку и сестру. Графиня проглотила кусок не жуя и принялась рассказывать, как обычно, подробно-подробно, и пока она говорила, сосед стряхивал с нее крошки, и казалось, это занимало его больше, чем ее рассказ.
В другой раз они разговаривали через стену, поднялся ветер, и графиня замерзла, тогда сосед сбегал в дом и принес ей свой шарф, а она долго его благодарила и с тех пор хранит этот шарф под подушкой, чтобы в это трудное для них время ей снились хорошие сны.
Она даже решилась на подработку в каком-то далеком поселке, и сосед каждый вечер подбадривает ее через стену.
Когда по утрам бестолковая графиня идет в школу, ей кажется, что все люди, которых она встречает и которые тоже идут на работу, как и она, всю ночь не спали и умирают от страха. Вернувшись домой, она зовет соседа и рассказывает ему, например, о коровах, которые в окрестностях школы, как ей кажется, какие-то грустные.
Тогда сосед говорит: «Ну что ж, поплачем вместе, пожалеем еще и коровок», — и графиня покатывается со смеху, и такой мелочи ей достаточно, чтобы назавтра опять пойти в школу.
Но на днях случилось так, что сосед опять надел на палец кольцо, и, когда он спросил графиню, как дела дома, она не смогла выдавить ни слова. У нее задрожали коленки, а сердце так заколотилось, что чуть не выскочило из груди. И она убежала в дом, забилась под одеяло, и Сальваторе с Маддаленой просто не знали, что делать.
Сальваторе заявил, что если она плачет из-за мужчины и секса, то это очень плохо, потому что секс — штука грязная и пора с этой дурной привычкой завязывать.
Маддалена побледнела, и тогда он подмигнул ей — конечно же, он шутит.
Карлино, который видел, как радовалась мама, надевая шарф, вытащил его из-под подушки и повязал ей на голову, но она зарыдала еще сильнее.
Так и подработке пришел конец.
Была, правда, и другая причина отказаться от работы. Графине казалось, что ученики над ней смеются: уж очень правильно она говорит, все звуки выговаривает, вот им и смешно. Она случайно видела, как они передразнивают ее: тянут букву «о» и говорят «чмо», «козел», «пидорас» и другие неприличные слова, вытягивая губы трубочкой. Она попыталась говорить, как принято на Сардинии, даже потренировалась, но ничего у нее не вышло, только еще хуже стало, и теперь, подходя к школе, она словно немеет. И пусть ей никто не верит, но она больше так не может, ненавидит свою правильную речь и стыдится, что не делает ошибок. А все из-за того, что им преподавали в лицее фонетику и глупая спесивая учительница нарочно убирала им сардский акцент.
