Все же последние события вышибли меня из колеи, если я ощутил стороннее присутствие, лишь когда подо мной заколыхалась постель. Открыв глаза, увидел миниатюрную фигуру, осторожно ворочающуюся у меня в ногах, затем узнал Настю. На секунду показалось, что девочка решила устроиться со мной на ночлег, как это любил вытворять Хан, будучи щенком. Но она уселась на кровати в обычной позе, сложив по-турецки ноги, и уставилась на меня, точно ворожея. Хотя и такое сближение вовсе не входило в мои планы. Она не Инесса, я не Леха – какие могут быть игры?
– Привет, – сказал настороженно. – Тебе чего?
– Поговорить, – ответила она.
Ну вот, решилась наконец!..
– А до утра это не подождет?
– Ведь ты все равно не спишь?
И впрямь, это – довод. Я хмыкнул:
– Бессонница? Стареешь, мать!.. Слушай, ты бы накинула чего.
– Да не холодно! – Она дернула плечом. – Туз ничего про меня не болтал?
– Ничего эдакого.
– Хотя и он мало знает… Я из Питомника.
Я не придумал ничего умнее, как буркнуть:
– Ну?
Опустив голову, будто пытаясь рассмотреть свои белеющие в темноте подошвы, Настя молчала с минуту, затем выдавила:
– Все искала, кому рассказать…
– И нашла? – бросил я небрежно, уже ощутив любопытство.
Вскинув взгляд, она глянула прямо в лицо:
– Ты в Бога-то веришь? В настоящего, для всех людей.
Ну и вопросец! Услышать его сейчас, да еще от такой крохи…
– Как тебе сказать… Допускаю возможность – вряд ли больше. Нас так растили. И уж что выросло…
– А как же другие?
– Сам удивляюсь. Оказывается, вокруг столько верующих!.. Может, мы жили в разных государствах?
– А как с дьяволом? – снова спросила девочка.
– Что?
– В дьявола веришь?
– Тот же расклад. Пока не пощупаю…
– А вот я видела его! – тряхнув разросшимися локонами, заявила она. – Даже трогала. Не веришь?
– Ну вот, опять, – усмехнулся я. – Хорошо уже, что не отрицаю. В жизни случаются чудеса, однако очень редко, иначе б их звали по-другому… Ты рассказывай!
И она, запинаясь, поведала мне такое, что еще пару недель назад я счел бы бредом – при всей своей декларируемой непредвзятости. Вкратце: в нашем городском детдоме – образцовом и показательном, если глядеть со стороны, – взращивали супербойцов. Причем без всяких технических ухищрений, на одном психовоздействии. Якобы это высвобождало в детках небывалую мощь, превращало их в совершенные механизмы, к тому ж отлично настроенные. И заправлял там молодой директор, прославившийся на всю губернию… даже, пожалуй, на страну… какими-то прогрессивными методиками.
Ей-богу, это уже становится нормой. Хотел бы я знать, есть ли среди «заслуженных» детолюбов хоть один со здоровой психикой? Как там, у Стругацких: «Ребёнку не нужен хороший отец. Ему нужен хороший учитель». Истина, казавшаяся непреложной, пока верилось в коммунизм. Но где ж взять столько хороших? Отцов ли, учителей… Даже с матерями проблема – сами ломаные и детей калечат. Зачем тогда заводить? Впрочем, Калида, к примеру, не спрашивал о желании.
И тут в голову пришла мысль, от которой я поморщился. Чего не терплю, это долгоиграющих сериалов, когда из пальца высасываются сюжетные ходы, плохо стыкующиеся с заявленными характерами. Хотя понимаю, что при тамошней тесноте не развернуться, – вот и приходится опутывать персонажи все новыми нитями, образуя немыслимые сплетения. Похоже, в малом городе та же проблема: кого ни выдернешь из толпы, потянется такое корневище!..
– Настена, – спросил, – а ты помнишь свою мать?
Она покачала головой.
– Но кто-то же навещал тебя в Питомнике?
– Да приходила одна тетенька… Давно.
– Молодая, красивая?
– Ну, наверно, – пожала девочка плечами.
Конечно, у нас разные системы отсчета. Она себя-то не знает, куда отнести: к детям ли, ко взрослым, – а я для нее и вовсе посланник «старины глубокой», сродни бессмертному Мак-Лауду.
– Худощавая, бледная? – еще спросил я, хотя проще было показать запись. Но делать этого не хотелось: то ли ее боялся растревожить, то ли себя. К тому ж почти все дочки Калиды похожи друг на друга, а с последнего визита прошел, видимо, не один год – для Насти целая вечность. Может, лучше вообще не соваться? Пусть течет, как течет… лишь бы опять не вмешался Бог.
– Не помню, – каким-то не своим, жалобным голосом ответила Настя. – Высокая, ласковая… Так ведь я сама тогда… под стол пешком.
– Ну, вспомнить не проблема! Сеанс гипноза – и всё на блюдце.
– Да зачем? – прежним тоном сказала она. – Вспоминать еще!.. Даже если мать – так и что? Я взрослая.
Это, конечно, бравада, но сейчас Настю и впрямь больше заботит иное – уж настолько я понимаю женщин и детей.
– Чего ты боишься? – подтолкнул я.
И девочка сразу ответила, даже будто с облегчением:
– Что меня ищут. Ну эти, из Питомника… Из-за меня Колоду могут так тряхнуть, что у ползунов зубы полетят. А то и головы.
– Черт, – пробормотал я, – мало им проблем. – И предложил: – Может, тебя в темницу упрятать, чтоб не мозолила глаза чужакам?
Неуверенно Настена покривила губы, обозначая улыбку.
– Хотя сейчас столько бесхозных детей! Авось не распознают издали.
– Так ты не выгонишь меня?
Куда: на улицу, под землю, обратно в Питомник?
– Я что, похож на мерзавца?
– Н-нет…
Фыркнув, я подтянул ноги и уселся на своем участке постели, соорудив из подушек подобие кресла.
– Может, и похож, – ответил себе. – Может, я хочу ловить бывших твоих хозяев на живца. А заодно вызнать больше о Питомнике. И эксплуатировать детский труд. Устраивает тебя такая сделка?
Опять не разобравшись, что тут всерьез, Настя решила подыграть:
– Взвесить надо.
– Вот-вот, – подхватил я, – взвесь. Заодно с Лехой потолкуй, с Инессой переговори… Одно дело гостевать у чужого дяди, другое – вкалывать на него. Тут без договора не обойтись. Права, обязанности, гарантии. Опять же комнату тебе выдели, учебу организуй, тренировки, прочее…
Постепенно из позы Насти уходило напряжение. Затем и защитный узел перед ее грудью распался, освобожденные руки легли на колени.
– А как же Леха? – спросила она.
Вот, потянулась цепочка!..
– Он тебе вроде родича, так? Можешь привечать в своей комнате, под свою ответственность.
– И на свою пайку, да?
