— Похоже, мне не избежать встречи с тобой, как я ни стараюсь держаться от тебя подальше, — сказал Калона.
Он стоял у меня за спиной. Его голос мурашками пробежал по моей спине, холодком пополз по плечам и обернулся вокруг всего тела. Я медленно опустила руки. Но не повернулась.
— Это ты прокрадываешься в чужие сны, а не я, — ответила я, радуясь, что мой голос звучит спокойно и уверенно.
— Все еще не хочешь признать, что тебя ко мне тянет? — вкрадчиво спросил Калона.
— Начнем с того, что я тебя не искала. Я просто хотела хорошенько выспаться, — не задумываясь, отрезала я, проигнорировав его вопрос и стараясь заглушить недавние эмоции, пробужденные во мне воспоминанием о соблазнительном голосе и объятиях падшего ангела.
— Но ты спишь одна. Если бы ты легла с кем-нибудь из своих кавалеров, мне было бы сложнее до тебя добраться.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить сладкую истому, разлившуюся по моему телу при звуках этого чарующего голоса, и сосредоточиться на главном — если я буду спать с кем-нибудь, Калона оставит меня в покое. Значит, Старк был прав, когда предупреждал меня об этом!
— Это тебя не касается, — огрызнулась я.
— Ты абсолютно права. Меня совершенно не касаются все эти жалкие человеческие отпрыски, которые бегают за тобой как привязанные, греясь в лучах твоей благосклонности.
Мне было не до споров, поэтому я не стала говорить Калоне, что он перевернул мои слова с ног на голову. Все мои силы уходили на то, чтобы оставаясь спокойной, заставить себя поскорее проснуться.
— Наяву ты прогнала меня прочь, но во сне разыскала даже на краю света. Ты ведь понимаешь, что это значит, милая А-я?
— Это не мое имя! Не в этой жизни!
— Не в этой жизни? Значит, ты все-таки смирилась с правдой, любовь моя? Ты знаешь, что в твоей душе возродилась прекрасная девушка, созданная народом ани-юн-вийя , чтобы любить меня. Теперь я понимаю, почему ты преследуешь меня в своих сновидениях! Твой разум сопротивляется правде, но твоя душа, самая глубинная и сокровенная часть тебя, стремится ко мне.
Калона произнес слово ани-юн-вийя — древнее самоназвание народа чероки — предков моей бабушки и моих собственных. Я знала старинную легенду об А-е . Прекрасный крылатый ангел спустился на землю, чтобы жить среди народа чероки, но в отличие от добрых земных богов, он был зол, жесток и ненасытен. Он насиловал женщин и издевался над мужчинами. В конце концов, гигуйи, мудрейшие женщины племени собрались на совет и слепили из глины прекрасную девушку. Они вдохнули в нее жизнь, наделили особыми дарами и назвали А-ей . Девушка эта должна была разжечь в падшем ангеле похоть и завлечь его под землю, откуда он не смог бы выбраться.
Замысел гигуй удался. Калона не устоял перед чарами А-и и провел под землей долгие сотни лет, пока его не освободила Неферет.
Теперь, когда во мне пробудились воспоминания А-и, я хорошо знала, что эта легенда была чистой правдой.
«Правда! — напомнила я себе. — Используй силу правды, чтобы противостоять ему!»
— Да, — вслух признала я. — Я знаю, что во мне воплотилась А-я. — Собравшись с силами, я сделала глубокий вдох и повернулась к Калоне лицом. — Но не забывай, что я — ее современное воплощение. Я свободна и могу принимать решения сама. И я не хочу быть с тобой.
— Неужели? И поэтому ты продолжаешь приходить ко мне во сне?
Я хотела ответить, что никогда к нему не приходила. Хотела бросить ему в лицо что-нибудь резкое и властное, как подобает настоящей Верховной жрице. Но вместо этого стояла и смотрела на Калону, как завороженная.
Если бы вы только знали, как он был прекрасен! И как всегда, полураздет. Вернее, полуодет. Короче, в одних джинсах. Его гладкая кожа, сияющая, словно полированная бронза, нежнейшим шелком обтягивала бугры мышц. Мне мучительно захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Янтарные глаза Калоны сверкали, как звезды, а в обращенном на меня взгляде было столько тепла и доброты, что я невольно затаила дыхание.
На вид ему было не больше восемнадцати лет, но от улыбки лицо его становилось еще моложе, еще беззаботнее, еще счастливее. Весь его вид словно кричал: «Да, я супермачо, и отлично понимаю, что все кругом от меня без ума!»
Но это была ложь. На самом деле Калона был суперопасным суперзлодеем, и я ни на миг не могла об этом забыть — каким бы чудесным он ни казался, и каким бы ни хотела видеть его моя душа, обремененная древними воспоминаниями.
— Неужели ты все-таки удостоила меня взглядом?
— Поскольку ты не догадался уйти и оставить меня в покое, я решила проявить элементарную вежливость, — с деланной беспечностью ответила я.
Калона запрокинул голову и расхохотался. Смех его был искренним, заразительным и очень-очень соблазнительным. Мне вдруг ужасно захотелось забыть о сопротивлении и рассмеяться вместе с ним.
Это желание было настолько сильным, что я уже готова была шагнуть вперед, но тут крылья Калоны вдруг всколыхнулись и слегка приоткрылись, так что солнечный свет упал в их темную глубину, и черные перья заиграли всеми оттенками синего и пурпурного.
Этого мгновения было достаточно, чтобы я очнулась, словно врезавшись лбом в невидимую стену. Я вспомнила, кто он такой — злой падший бессмертный, который хочет отнять у меня свободу воли, да и саму душу.
— Не понимаю, что тебя так развеселило, — быстро сказала я. — Это правда, и ничего кроме правды. Я повернулась к тебе только из вежливости, хотя мне очень хочется, чтобы ты убрался куда-нибудь подальше и дал мне спокойно поспать.
— Ах, А-я, малышка А-я, — вздохнул падший ангел, посерьезнев. — Я никогда не оставлю тебя в покое. Мы с тобой крепко связаны. Нам суждено стать друг для друга спасением или гибелью. — Он сделал шаг ко мне — я синхронно отступила назад. — Что скажешь, моя А-я? Чем будет наша связь? Спасением или гибелью?
— Я могу отвечать только за себя! — Я заставила себя говорить спокойно и даже слегка насмешливо. Холодная балюстрада крыши за спиной вдруг показалась мне стеной тюремной камеры. — По мне так и то и другое звучит отвратительно. Спасение? Это слово из лексикона Людей Веры. Обратись к ним, падшие ангелы — их специальность. Гибель? И это слово напоминает мне о Людях Веры. С каких это пор ты стал таким скучным и религиозным?
В два широких шага Калона преодолел разделявшее нас расстояние. Его руки превратились в прутья клетки, и я вправду оказалась заперта между ним и балюстрадой.
С тихим шелестом Калона распахнул крылья, и их черное сияние затмило солнце. Я вновь почувствовала исходящий от его тела жуткий и восхитительный холод. Он должен был отпугнуть меня — но этого не произошло. Напротив, этот холод притягивал меня. Мне хотелось раствориться в приносимой им сладкой боли.
