Поиски оказались абсолютно безрезультатными, и я ругнулась, вспомнив любимое проклятие отца:
— Чтоб тебе сгореть, дерьмо ебучее!
И пнула дверь.
Все куда-то девается — люди, вещи. Сначала Классик. Потом дно у норы. Делл с Диккенсом. Теперь вот грабли. Даже в клетках по обе стороны двери ничего не было, только замаранные обрывки газет да клочки белого меха и круглые какашки.
— Дерьмо ебучее!
Ничего не поделаешь, придется возвращаться к норе с пустыми руками. Я шла, надув губы, бессильно повесив руки вдоль тела, и пинала камешки, попадавшиеся мне на тропе, — само воплощение отчаяния.
Но что было хуже всего — я забыла свою песенку. Плюхнувшись рядом с норой на землю, я попыталась запеть.
— Ветка-Дракон идет… Мистер Драконо-вая Ветка… откусит ей голову…
Но слова были не те, и ритм тоже неправильный.
— Мистер Драконовая Ветка… он идет, идет, идет…
Все было бесполезно, и я бросила петь и хлопнула себя по лбу. Тут-то я и услышала, как тот мальчик сказал:
— Черт подери, Люк, понятия не имею, ты ведь был там первым.
А другой ответил:
— Знаю, знаю.
Громко разговаривая и почти смеясь, они подходили все ближе. Скоро я их увидела. Они прошли мимо меня, мимо норы и дерева, под которым я сидела, неспешно, как на про– гудке, в сторону дома Делл. Но меня они не заметили. Слишком заняты были своей болтовней и дорогой. Один был в черных джинсах, другой в синих. Оба с винтовками. Они походили друг на друга, как близнецы или родные братья, и вид у них был не самый благопристойный: надвинутые на глаза бейс-болки, черные от солнца шеи, ботинки с заправленными в них штанами покрыты коркой грязи, и только кожа под мешковатыми футболками белее белого.
Ствол ружья Черных Джинсов лежал у него на плече. Два мертвых кролика свисали с пояса, привязанные проволокой за задние лапы. А Синие Джинсы что-то жевал — резинку или, может, табак; ружье он держал на бедре, ствол смотрел вниз.
— Слушай, Люк, а мы точно не заблудились? — спросил Синие Джинсы.
— Точняк нет. Мы идем прямо к дороге. Точняк.
Я подкралась к тропе и следила, как они уходят. Штаны у них сзади были зеленые, как будто от травы. Черные Джинсы почесал зад, как будто у него там зудело или трусы между половинок залезли. Некоторое время я шла за ними по пятам — роскошная шпионка в боа, я держалась на безопасном расстоянии и в конце концов затерялась среди деревьев. Они приближались к дому Делл, болтая и шумя, как две белки.
Вели бы вы себя потише, подумала я. А то из вас всю кровь высосут. Не успела я это подумать, как откуда ни возьмись появилась Делл.
— Вандалы! — завопила она. — Стоять, с места не сходить!
Она выскочила на тропинку прямо из леса; ее домашнее платье хлопало как парус, колпак и пробковый шлем съехали набок. Мальчишки вздрогнули. Не будь в руках у Делл гладкоствольного ружья, которое она переводила с одного на другого, покачивая длинным стволом, они бы побежали. Но так они не могли. Они просто застыли на месте.
— Грязные бандиты! — завопила она. — Вы что, не знаете, на чьей земле вы находитесь, малолетние нарушители?
— Нет, нет, мы ничего не делаем, мы просто идем к дороге, на ферму Килера, — заговорил вдруг Черные Джинсы. — Мы просто срезать немного хотели.
— Лжец! — взвизгнула Делл. — Разве вы с Вилли Килером родственники? Так я вам и поверила!
И она дернула ружьем, как будто это были вилы, пронзив воздух между собой и мальчиками.
— Он мой дядя, — начал Синие Джинсы. — Клянусь! — И его голос дрогнул.
— И мой тоже, — сказал Черные Джинсы.
— И мой тоже! — передразнила их Делл. — Клянусь!
— Мы в гости приехали, честно, — объяснял Синие Джинсы. — Мы даже не знали, что зашли на чужую землю.
— Там ни надписи, ни забора никакого не было, — сказал Черные Джинсы.
Делл продолжала тыкать в них ружейным стволом.
— Ну конечно, разумеется, а вы, значит, решили, что вам тут шляться позволено? Иди куда хочешь? Как бы не так! Земля принадлежит мне. Она моя. Вся! И это тоже мое!
И она наставила ствол ружья на Черные Джинсы, тыкая дулом в кроликов, которые болтались у того на поясе.
— Вот эти — тоже мои! Понял? Они принадлежат мне!
Черные Джинсы почти осип от страха
— Нам так жаль, — прошептал он. — Мы не знали.
Делл фыркнула.
— Да уж надеюсь, что вам жаль, — сказала она. — Я все видела, ясно? Я следила за вами, мерзавцы эдакие. Ходят тут по моей земле, ссут где попало, носы свои сопливые в рубашку сморкают. Кроликов моих убивают!
Уже потом, когда все кончилось, я наклонилась над самой норой и, надеясь, что Классик меня услышит, прошептала, что мальчишкам еще повезло, ведь Делл могла их убить.
— Еще раз попадетесь мне на пути, — сказала она им, — будете жалеть всю оставшуюся жизнь. Это я вам обещаю. Запомните: я хуже смерти.
Так я и сказала Классик:
— Они еще легко отделались, Делл ведь хуже смерти.
Я лежала возле норы на животе, сложив руки под подбородком и зажав боа между ладонями, и пересказывала то, что видела. Я не забыла сказать и о том, как Делл заставила мальчишек разрядить винтовки и забрала у них пули и кроликов. И как все это время мальчишки тряслись от страха. Но Делл не стала высасывать из них кровь. Только предупредила их своим квакающим голосом:
— Еще раз попадетесь мне на пути…
После этого она их отпустила; они сорвались с тропинки и помчались, не разбирая дороги, между деревьев, точно олени, только ветки под сапогами захрустели, и тут же исчезли из виду.
— А я, наверное, стала невидимой, — сказала я. — Делл меня потому и не заметила, что я уже почти призрак. По крайней мере, мне так кажется. А ты как думаешь?
И я уставилась в нору, ожидая ответа, но так ничего и не услышала.
Тогда я закрыла глаза и стала посылать внутрь телепатические сообщения: ты еще там? ты меня слышишь? меня хорошо слышно?
Ничего, кроме далекого шипения атмосферных помех.
Вот когда я пожалела, что у меня нет радио. Покрутила бы сейчас ручку настройки и нашла Классик. Спела бы ей свою песенку, если бы вспомнила слова. Ей бы понравилась передача специально для нее. Она бы не засыпала, а слушала. И ей не было бы так одиноко, моя песенка согрела бы ее в холодной норе.
Глава 15
Диккенс пришел за мной, бренча пулями в кармане, так что я сначала решила, что это белка. Я была на втором этаже и слышала, как он топает внизу. И потому, что входная дверь была у меня в тот день открыта — я проветривала дом, надеясь, что будет хоть немного меньше вонять отцом, — я решила, что это белка забралась в комнату и шарит там, ищет крекеры с арахисовым маслом.
