— Когда папаша выкидывал номера, я сбегал сюда и жил тут, пока деньги не кончались.
— Я и не знала, что ты это все любишь.
— Ага. В палатке здорово трахаться.
— Не шути так, — одернула его она.
— А я и не шучу.
Он поцеловал ее солеными от бекона губами.
— Полезем дальше или спустимся вниз?
— Может быть, мы решим, что нам делать? — серьезно спросила она.
Он упрямо покачал головой:
— Я-то знаю, что я буду делать.
— Что?
— Я раздену тебя догола и буду на тебя смотреть, пока ты сама не запросишь, чтобы я тебя трахнул.
— Тогда тебе придется ждать вечно, — ответила она.
— Некоторые вещи стоят того, чтобы ждать.
На обратном пути они встретили двоих мужчин. Они были в альпинистских ботинках и с рюкзаками.
— Козлы, — пробормотал Нейл.
— Они просто гуляют, как мы.
— Эти ребята думают, что они в Шотландии хозяева.
— Может быть, им тут нравится.
— Ну да. Им бы куда больше нравилось, если бы нас тут вообще не было.
И он пошел дальше. Он не хотел, чтобы она заметила, как он завелся, но было поздно.
Она догадывалась, что он вспомнил о людях, что приезжали к нему «обсудить» небольшую проблему, связанную с фотографиями. Нейл поклялся, что их у него нет. Эти фотографии могли стоить репутации некоторым уважаемым гражданам. Те самые фотографии, которые она забрала с собой и привезла сюда. Моя страховка, говорил Нейл. Если что-нибудь со мной случится, сказал он, эти снимки опубликуют. Поэтому они ничего со мной не делают, только пугают. Но ведь они пришли и избили тебя, сказала она. И поэтому я здесь, ответил он. С глаз долой — из сердца вон. Я вернусь, как только все уляжется.
Он знал, что ей надо успеть на восьмичасовой автобус. После любви и разговоров, он разворошил костер и разогрел сосиски с бобами. Она сказала, что приедет в следующий уикенд.
— Нет.
У Крисси болезненно сжался желудок.
— Но…
— К тому времени все уляжется, и я снова вернусь в Глазго.
— В свою квартиру? — не поверила она. — Но они же найдут тебя там.
— Я не могу позволить себе потерять постоянных клиентов. — Он потупился.
Она старалась не показывать охватившего ее ужаса, но он замкнулся и с обидой отрезал:
— Я такой, какой есть.
— Но тебя же едва не задушили…
— Это случайность. Бывает. — Не меньше, чем ее, он желал убедить в этом и самого себя. — Они только так и могут кончить. — Он отвернулся. — Жалкие типы.
Ей было тошно слушать его.
— Тогда брось все это.
Его гневное лицо смягчилось, он коснулся ее щеки.
— Ты хочешь, чтобы я принадлежал одной тебе.
— Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, — почти прошептала она.
— Я жив и здоров, — заявил он. — Реакция на ВИЧ — отрицательная, счет в банке, страховка. — И он похлопал себя по карману куртки.
Она собралась было вступить в спор, доказывать, что он себя уродует, но его взгляд, смесь гнева и боли, лишил ее слов.
Она полезла в палатку за сумкой, а когда вернулась, он уже держался как ни в чем не бывало. Здорово он это умеет, подумала она.
— Порядок? — спросил он.
Она кивнула, чувствуя, что проиграла.
— Ты сумасшедший.
— Ты любишь сумасшедших.
На остановке автобуса толпились люди, и они не могли продолжать разговор. Он стоял с непроницаемым лицом, а у нее ныло в груди оттого, что приходится оставлять его. Прежде чем она села в автобус, они поцеловались.
— Я позвоню, хорошо? — сказал он.
По дороге домой она пыталась понять, когда это произошло. Когда они стали заниматься не сексом, а любовью. Ибо, несмотря на все свои сальные шуточки, Нейл был нежен и внимателен к ней. У нее даже промелькнула циничная мысль, что это его богатый опыт дает о себе знать. Но теперь она была уверена, что опыт тут ни при чем. Ты не будешь так ни о ком печься, если тебе все равно.
23
— Мы должны рассказать Биллу.
— Я не могу.
— Но это может быть тот же самый человек! Он может убить Нейла.
— Не говори так!
Рона впервые видела Крисси такой взволнованной. Они обе приехали на работу утром в понедельник. Едва взглянув на серое лицо Крисси, она потащила ее в лаборантскую и заперла дверь.
— Билл — порядочный и опытный полицейский. Он обеспечит Нейлу защиту.
— Нет! — Крисси была непреклонна. — Я обещала, что никому не скажу. — Она едва не плакала. — Зря я тебе проболталась.
Рона взяла Крисси за руку:
— Ты поступила правильно. Как бы то ни было, ты в любом случае смелее меня.
— Почему это?
— У меня есть свои секреты. Я не ездила в Париж с Шоном. Я все это время была здесь.
— А что случилось?
— Я совсем запуталась. Я видела его с женщиной. Я спросила, спит ли он с ней.
— А он что?
— Он ответил, что спит или не спит — не имеет значения.
— Это не значит, что…
— А почему тогда он просто не сказал «нет»?
— Ты бы все равно не поверила.
— И Эдвард…
— Эдвард?
И Рона рассказала ей все.
— Он просил меня помалкивать, потому что у него выборы.
— Мерзавец! А кажется таким обаятельным.
— О да, он еще какой обаятельный, — подтвердила Рона, — пока ты ему уступаешь.
— Надеюсь, ты послала его куда подальше.
— Не совсем. — Рона едва не улыбнулась, глядя на негодующую Крисси. — Я пока не решила. А потом это убийство. У мальчика обнаружили родимое пятно, как у Лайема.
— Боже мой! Ты думаешь?..
И тут Рону прорвало. Она стала рассказывать, что и доктор и сержант, а затем и Билл отметили удивительное сходство между ней и убитым, что родимое пятно находится точно в том же месте, что и у ее сына.
— Ты могла бы сделать анализ собственной ДНК и сравнить…
— Это ведь не так просто, ты знаешь. Как я объясню, зачем мне анализ ДНК?
— И что же ты сделала? — спросила Крисси.
— В то время всем этим занимался Эдвард. Я позвонила ему и сказала, что хочу знать, где наш сын.
— Наверное, он сразу застрелился.
