«У погибшей остался муж, Ганс, и сестра, Урсула Бейлс из Бедфорда».
Глава 36
Фейс пробралась в дом через двери гаража, надеясь, что ей не придется объяснять, почему она отсутствовала так долго. Но Тодд сидел на кухне в бейсбольной кепке и спортивных туфлях, дожидаясь ее.
— Где ты была? — сердито спросил он.
— В церкви, — ответила Фейс, бросая на кухонную стойку бюллетень местной церковной общины.
— Ты ушла три часа назад, Фейс.
Фейс постаралась сдержать переполнявшие ее эмоции.
— Вчера я узнала о смерти своей сестры, Тодд. И мне захотелось сегодня посидеть немного дольше, чтобы подумать и помолиться. А еще я говорила с нашим священником. С тобой все в порядке?
— Да, со мной все о'кей, но ты должна была предупредить, что тебя не будет так долго.
— А в чем дело, Тодд? Сегодня воскресенье. У детей нет ни соревнований, ни уроков, ни чего-то такого, что им нужно было бы делать.
— По правде сказать, теперь, когда ты вернулась, я собираюсь пойти на площадку и погонять мяч с ребятами.
Тодд вышел из кухни, и Фейс осталась одна. Она вынула из буфета коробку печенья с суфле в шоколаде и, подойдя к большому венецианскому окну, выглянула на задний двор, восхищаясь розовыми и белыми азалиями. Она всегда любила май, такой замечательный и красивый месяц. Он хорош и для свадеб, и для похорон. При этой мысли по щекам Фейс ручьем покатились слезы.
Съев с полдюжины вкусных печений, чтобы успокоиться, Фейс направилась по коридору к комнате матери. К счастью, старая женщина спала. К счастью для нее, но, вероятно, не для Фейс. То, что мать дремлет днем, означало, что она будет плохо спать ночью: Фейс знала, что среди ночи она не раз услышит, как та зовет ее по имени.
Она слушала глухой храп матери, видела, как при дыхании медленно поднимается и опускается ее грудь. Веки ее дрожали, но глаза не открывались.
Фейс заговорила с ней:
— Что нам делать, мама? Хоронить Констанс или кремировать? Я не хочу решать это сама.
Ответа от старой женщины не последовало, она продолжала спать в своей постели И это тоже к счастью, подумала Фейс. Родители не должны переживать своих детей. Когда Фейс рассказывала вчера о смерти Констанс, ее мама, похоже, ничего не поняла — и так было лучше, так было милосерднее.
Фейс вдыхала запах лекарств, старости и дезинфицирующего средства, но потом уловила также другой запах и застонала. Ей нужно будет помыть маму, для этого перенести ее с кровати в ванну, затем еще раз поднять, после того как вымоет ее немощное тело. Фейс придется поменять постельное белье и выстирать вещи, чтобы все было свежим и чистым, — этот цикл повторялся снова и снова.
На самом деле она не хотела, чтобы ее мама умерла, но хроническая усталость и постоянное беспокойство во время ухаживания за ней заставляли Фейс грезить наяву, думая о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем ее мать присоединится на небесах к Констанс.
Конечно, если Констанс попала на небеса.
Глава 37
Столпотворение из автомобилей корреспондентов разных изданий и фургонов съемочных групп на стоянке напротив Клойстерса говорило о том, что представители всех средств массовой информации бросились по следу исчезнувшего единорога. В ожидании результатов медицинской экспертизы тела Констанс Янг журналисты точно не знали, чем все это может закончиться. Она могла утонуть случайно, это мог быть сердечный приступ, убийство или что-то еще. Но связь между Констанс Янг и похищенным средневековым артефактом представляла собой вполне конкретную ниточку, за которую стоило ухватиться.
Когда Элиза с Дженни приехали на место, возле машины их встретила Пейдж.
— В музее уже идет специальная программа для детей, и я могла бы забрать Дженни туда, если, конечно, вам нужна моя помощь и вы не возражаете.
— Это похоже на настоящий план, — сказала Элиза. — А о чем программа?
— Об обуви, — ответила Пейдж. Она склонилась к Дженни. — Хочешь узнать, что люди надевали на ноги в Средние века? — спросила она у девочки.
Дженни смотрела на нее с отсутствующим выражением лица.
— Узнать что-то новое про обувь никогда не помешает, Дженни. А потом мы с тобой можем пойти поесть мороженое.
Когда ассистентка увела ее дочь, Элиза заметила Аннабель Мерфи.
— Значит, теперь ты работаешь в «Вечерних новостях», — сказала Элиза, обнимая ее. — Это меня очень радует.
Аннабель улыбнулась и покачала головой.
— Просто не верится, до чего приятно бывает сменить место работы. Еще вчера в это же время я трудилась на «КТА» и в лепешку расшибалась, лишь бы порадовать Лайнуса и Лорен.
— А дело это непростое, — заметила Элиза. — Но можешь не беспокоиться. Мы тоже приложим все усилия, чтобы жизнь не казалась тебе медом.
Женщины принялись делиться своими соображениями о том, что они планируют сделать сегодня.
— Я звонила Бойду Айронсу, и он рассказал мне, что Констанс получила этого единорога из слоновой кости от Стюарта Уитакера, — сказала Элиза.
— Стюарт Уитакер, тот волшебник видеоигр? — спросила Аннабель.
— Он самый, — ответила Элиза.
Аннабель тихонько присвистнула.
— И что это означает? Что Стюарт Уитакер украл единорога?
— Не знаю, что и думать, — сказала Элиза. — Но я позвонила ему, и он согласился сегодня во второй половине дня приехать сюда и дать интервью. Он сказал, что будет разговаривать только с нами.
— Чудесно. Эксклюзив, — с энтузиазмом закивала головой Аннабель. — Ты делаешь за меня мою работу, Элиза, — сказала она. — Думаю, мне это наверняка понравится, и я могу быстро привыкнуть.
— А что насчет куратора музея, Ровены Куинси? — спросила Элиза.
— Тут нам придется становиться в очередь, — ответила Аннабель. — Может, кроме нас никто и не знает о связи между Стюартом Уитакером и Констанс, но зато каждому известно, что единорог пропал. И все наши конкуренты будут брать интервью у Ровены Куинси.
* * *
Поскольку администрация музея хотела, чтобы Клойстерс был показан по телевидению в самом лучшем виде, а Стюарт Уитакер обеспечивал основной поток благотворительных пожертвований, Аннабель удалось получить разрешение на съемку проводимого Элизой интервью на Западной террасе, с видом на реку Гудзон. Эта территория была огорожена, поэтому посетители музея не могли им здесь помешать.
