Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
– Дружить, – улыбаясь еще шире, ответил Христофор.
Они дружили полтора часа, смеялись и ели; и когда Христофор заикнулся, что надо бы допросить ребят, Джамалудин заверил, что протоколы допроса ждут его прямо в машине.
– Послушай, – сказал Джамал, – чего доставать раненых? Пацаны вообще ни в чем не виноваты. Они всего-то и хотели, что поговорить с Сапарчи, а этот черт начал стрелять. Четырех подстрелил! Мы тут что, куропатки? Это против него надо возбуждать дело!
– Я их должен допросить сам, – сказал Христофор.
– Э, – сказал презрительно Хаген, – с какой стати простой проверяющий из Москвы будет допрашивать простых хулиганов? У нас тут резкие люди, неправильно могут понять. Видишь, что творится в республике: едут себе люди, их подрезали, раз – и труп.
И белокурый эсэсовец расхохотался так, что в кишки Христофору словно натолкали колотый лед.
Когда Христофор Мао вышел из ресторана, Джамалудин проводил его до машины, и Христофор с изумлением заметил, что это не «мерс» «Авартрансфлота», на котором он приехал в больницу, а новенький черный «порше-кайенн».
– А где моя машина? – спросил Христофор.
– Это твоя машина, – сказал Джамал, – бери! Для хорошего человека ничего не жалко!
Христофор покраснел; потом побледнел; руки его вспотели. Когда он сел в машину, он обнаружил на сиденье дипломат, а в нем показания четырех ребят, устроивших перестрелку на Хачатурова. Кроме показаний, в дипломате были доллары, и их было вдвое больше, чем тех, что дал Сапарчи.
Христофор обнялся на прощание со своими новыми друзьями, нажал на газ и уехал.
* * *
Через час Джамалудин заехал в Дом на Холме. Он сказал брату, что проблема с московским проверяющим решена.
– Этот Христофор, – промолвил Джамалудин, – мелкий взяточник и трус. Когда Хаген сказал ему про то, что у нас застрелить могут любого, он свернулся, как несвежее молоко на огне. Эта история закончена.
– Эта история только начинается, – ответил Заур, – не думай, что если он взял деньги, он забыл слова Хагена. Самые большие гадости делают самые мелкие люди.
* * *
Что же касается Христофора Мао, то он поехал обратно к Сапарчи. Сапарчи в это время был не в кабинете, а в спортзале. Он подтягивался на перекладине, страхуемый охранником, а инвалидное его кресло стояло в сторонке. Сапарчи подтянулся десять раз, а потом еще десять и еще пять, и наконец охранник снял его и положил на ковер. Сапарчи бросил подтягиваться и стал выжимать штангу.
Мао подождал, пока Сапарчи закончит со штангой, подошел к нему и сказал:
– Эй, Сапарчи Ахмедович, вы обманули меня. Нехорошо. Судя по показаниям этих парней, никакое это не покушение, а просто уличная драка. Не стоит думать, будто вы можете использовать Российскую Федерацию, чтобы сводить свои личные счеты.
– Клянусь Аллахом, я не свожу личные счеты, а защищаю интересы России, – сказал Сапарчи.
– Тогда изложите ваш разговор с Зауром под протокол.
Между тем Сапарчи Телаев к этому времени немного одумался. Сапарчи вообще был человек увлекающийся, можно сказать – поэт в душе. Некоторые вещи он говорил под влиянием момента, и хотя он всегда верил в то, что говорил, нередко через пять минут, оценив последствия своего вранья, он крепко-крепко прикусывал губы и спрашивал сам себя: «Э, да что же это вылетело у меня изо рта и как это оно туда попало?»
Сапарчи был бы очень доволен, если бы прикомандированный москвич написал докладную про заговор Кемировых против России, потому что если бы докладная всплыла, то и спрос был бы с автора докладной. Но ему вовсе не хотелось писать такую бумагу самому, потому что если бы она всплыла, то и спрос был бы с него.
– Как же я буду излагать такие вещи под протокол? – изумился Сапарчи, – меня уже за одно то, что я отказался, Заур велел убить, а если я придам свой отказ гласности, меня ничто не спасет!
– Если вы отказываетесь написать заявление, – сказал Мао, – у нас есть только один способ узнать правду. Мы должны будем провести очную ставку: имел или не имел места этот разговор.
Тут Сапарчи понял, что он попал. Он пошел и написал заявление, на имя главы ФСБ России, а Христофор пообещал ему охрану из числа прикомандированных от ФСБ. Еще они договорились о том, что Сапарчи будет платить за эту охрану по сто тысяч долларов в месяц в специальный внебюджетный фонд содействия основам правопорядка и законности на Кавказе.
Тем же вечером Сапарчи поехал провожать Христофора Мао в аэропорт. Вылет задержали на четыре часа, и получилось лучше лучшего: они гуляли в аэропорту до полуночи, и дипломат, полученный от Джамалудина, пополнился еще двумя пачками: троюродный брат Сапарчи хотел стать казначеем, и так как должность эта была федерального подчинения, Христофор пообещал, что пришлет проверку в казначейство республики.
И одно омрачило триумф Христофора Мао: в десять часов вечера распахнулись железные ворота vip-зала, и на рулежку аэропорта с бесшумным шелестом вылетел призрачный кортеж из бронированных «мерсов»; из передний машины выскочил худощавый невысокий человек в черном пальто, обнялся с провожающими, стремительно взбежал вверх, – и изящный «челленджер» с поблескивающими огоньками на крыльях и ало-белой эмблемой «Навалис» тут же втянул трап, загудел, развернулся и покатился ко взлетке.
Пьяный подполковник ФСБ глядел на взлетающий самолет из полутемного окна ресторана; в уши била разухабистая лезгинка, и в пластмассовой вазочке с недоеденным оливье мокла недокуренная сигарета. Сколько же денег увозит с собой этот западный франт, если он, Христофор Мао, заработал за сутки двести тысяч долларов, черный «порше» и жуткое обещание Хагена – пересмешника с глазами из замерзшего кислорода?
Глава четвертая
Белая Речка
В субботу утром, когда Алихан шел от соседа, которому починил приемник, он заметил у магазина незнакомую «семерку», а когда он подошел ближе, он увидел в «семерке» одного из тех людей, которые неделю назад были в гараже.
Еще в «семерке» был Мурад Кахаури. Мурад был не совсем чеченец, так, мелхетинец, и он не жил в селе, а в селе жила его старшая сестра, которая вышла замуж за троюродного дядю Алихана. Кроме того, Мурад был чемпионом мира по вольной борьбе среди юниоров. Тренеры возлагали на Мурада очень большие надежды. В прошлом году ему исполнилось девятнадцать.
Мурад сказал, что человека, с которым он приехал, зовут Максуд, и они некоторое время говорили о том, о сем, а потом Мурад ушел за своими двоюродными братьями, и Максуд с Алиханом остались одни.
– Я смотрю, наш общий знакомый отослал тебя прочь, – сказал Максуд.
Алихан не видел надобности говорить Максуду, как обстоят дела, и поэтому ничего на это не сказал.
– А ты близкий с ним? – спросил Алихан.
– Меня просто посылали к нему с просьбой, – ответил Максуд. – Поколебался и добавил: – Меня посылал Доку. Вообще-то Доку подыскивает себе людей. У него много людей, а ему нужно еще больше.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
