понимают, что это надо делать, только молчат, — она пересела ко мне поближе и обняла рукой.
— Марк, я на твоей стороне, — отозвался Иванчук, — «Чего тут думать прыгать надо».
— Да, что вы расшумелись, — дедушка обвел нас взглядом, — я тоже «За». Вот, считай, и обсудили, — он усмехнулся, — надеюсь ни у кого из присутствующих нет возражений? Хотя я и не сторонник «делить шкуру неубитого медведя», но в данной ситуации это называется: проговорить все возможные варианты развития ситуации.
У присутствующих возражений не нашлось. Дедушка поручил Липскому связаться с сеньором Торрихосом и договориться о встрече, на которой поделиться имеющейся у нас информацией, высказать наши предложения и выслушать, что по этому поводу скажет полковник. Буквально через пару дней Михалыч приехал к нам с известием, что coronel Torrijos готов встретиться и обсудить все наши предложения. Дедушка посоветовал нам с Аней не «светиться» на террасе пока нас не пригласят, а доверить основную часть переговоров старшим товарищам. В принципе, мы и не возражали. Вечером, когда приехал сеньор Торрихос, мы с Анютой занимались делами отеля и не показывались на глаза нашим компаньонам. Однако, минут через тридцать после начала встречи, меня позвал дедушка.
— Buenos tardes señores, [9] — я поднялся на террасу, — как ваши дела полковник?
[9] Добрый вечер сеньоры (исп).
— Добрый вечер Марк, — полковник Торрихос улыбнулся, — спасибо, хорошо. Привет тебе от девочек, звонили вчера. Мне твои compañeros рассказали о сокровищах, хотелось бы посмотреть документы, о которых говорит coronel Vlad. Ты можешь их показать?
Coronel Vlad? — не понял я, — а-а-а, дедушка, — дошло до меня, — да сеньор, конечно, сейчас ноутбук принесу.
Сходив к себе в комнату, я взял свой ноут, открыл папки, которые скачал у майора и начал их показывать сеньору Торрихосу. Просматривая фотографии и документы, полковник хмурился, внимательно вчитывался, даже шевелил губами, просил перевести некоторые непонятные термины. Потом попросил стакан воды и наконец сказал, что документы можно закрывать.
— Ну что, сеньоры, — заговорил полковник, — если я все верно понял, то все-таки речь идет именно о «Золоте окраины», ваши предположения верны. А это, как минимум, сорок миллиардов долларов в золоте и валюте. Если до убежища еще никто не добрался, а похоже, что это именно так, то вас есть с чем поздравить. Что ж, вам и карты в руки, остается только добраться до этого места и обойти все ловушки. Судя по описанию, ваш постоялец был полностью в курсе, как минировалось убежище, значит есть смысл попробовать. Как у вас у русских говорят: «Попытаться — не пытать», так по-моему? Чем я могу быть полезен?
— Так. Попытка — не пытка, — улыбнулся Липский, — мы вас приглашаем в увлекательную прогулку по Атлантическому океану на вашей яхте, за наш счет. Ну и доля дивидендов всего предприятия. Как вам такое предложение?
— На «Звезде морей»? — полковник повернулся к Михалычу, — когда?
— Я прикидывал, что можно через недельку, — Липский посмотрел на дедушку, — Саныч ты как к этому времени, готов?
— Если полковник за это время из нас команду подготовит, — дедушка кивнул в сторону Торрихоса, — то я, без проблем. А как остальные? Мигель, Сергей, вы готовы к приключениям?
Мужчины как по команде кивнули и подтвердили, что им ничего не мешает ехать на сокровищами, а у меня внутри все замерло от ужаса: «Неужели дедушка решил, что я останусь дома охранять отель. Но ведь я тоже готов ехать, я же участвовал в отражении нападения пакистанцев. Да и вообще, если бы не я никакой информации про «Золото окраины» у нас бы не было. И стрелять умею. Михалыч может подтвердить, он меня сам тренировал, и на яхте могу управляться, мы с папой брали парусную яхту в аренду, когда мне еще шестнадцати не было. И постояльцев в отеле уже нет никого, только Иванчук, но он тоже едет».
— А ты Марк? — дедушка посмотрел на меня, — ты чего молчишь? Дома на хозяйстве остаешься?
Глава 10
Глядя в глаза дедушке, я не знал, что ответить, тем более, что почувствовал как напряглась Анечка, а ее рука тихонько сползла с моего плеча. «Ведь у нее через неделю начинаются занятия в университете, — я сам сжался от этой мысли, — я не хочу никуда ехать без Анюты».
— Кто-то же должен будет остаться «на хозяйстве», — промямлил я вслух, отводя глаза в сторону, — отель нельзя бросать без присмотра, да abuelo?
— Ну-у-у, в чем-то ты прав, — после, слегка затянувшейся, паузы ответил дедушка, — я думаю, что мы чуть позже вернемся к этому вопросу. Хорошо Марк?
— Да, конечно, — выдохнул я с облегчением, — мне можно идти?
Дедушка махнул рукой, и мы с Анютой выскользнули с террасы во двор. Ничего не говоря друг другу, мы прошли в бар и присели за стойкой. Анюта внимательно посмотрела мне в глаза, взяла мою ладонь в свою и легонько сжала, одновременно погладив другой ладошкой. У меня потеплело на сердце, и я понял, что только что принял очень важное решение в своей жизни, к тому же оно оказалось верным.
— Я же знаю, ты очень хочешь поехать, — Анюта говорила тихим шепотом, а сама гладила меня по руке, — я все понимаю. Если бы ты сказал, что хочешь ехать, я бы не обиделась. Это такое путешествие, от которого сложно отказаться.
— Ты же останешься здесь совсем одна, — перебил я девушку, — я так не могу, да и вообще, я не хочу никуда ехать без тебя.
Анюта прижалась ко мне, ее лицо уткнулось в мою грудь, а волосы щекотали мне подбородок. Я обнял девушку обеими руками и крепко прижал к себе.
— Я так напугалась, когда Владимир Александрович спросил тебя про поездку, — Аня говорила не отрывая своего лица от моей груди, — думала, а вдруг ты скажешь, что тоже готов ехать, а я что тогда тут делать без тебя буду?
— Глупенькая, ну разве я мог так сказать? Ты для меня стала такой близкой и родной за это время, я не могу представить что утром выйду во двор и не увижу тебя, — я гладил девушку по волосам и вдыхал ее такой нежный и знакомый запах, — а ты, кстати, подумала, где будешь жить когда начнутся занятия?
— Ну-у-у, в кампусе наверное, — протянула растерянно девушка, — не думала, если честно, — она подняла на меня свои широко распахнутые и чуть влажные от слез глаза, — приезжие, наверное, все в общежитии живут.
— А что тебе мешает у нас остаться? Я могу с родителями и дедушкой поговорить, — я подумал, что они мне не
