Все еще уязвленная замечаниями Дома, я держусь сзади и концентрирую всю свою энергию на том, чтобы держать свои эмоции под контролем. «Не отвлекай меня». Слева от нас река сверкает на солнце, как бриллианты в пламени, и я быстро переключаю свое внимание на землю перед нами.
Когда мы поднимаемся на холм, дорога тянется прямо к дворцу Вилахельм, который находится на приличном расстоянии на продуваемом ветрами плато. Железные ворота, пересекающие наш путь, высокие и гибкие, с декоративными веретенами, венчающими тонкие стержни в два раза выше меня. Два охранника стоят за решеткой, отмечая наше приближение довольно равнодушными выражениями лиц. Они одеты в одинаковые облегающие коричневые униформы с зелеными вставками, руки небрежно покоятся на рукоятях длинных мечей, висящих на поясе по бокам.
Вполголоса Уэслин сообщает охранникам, кто он такой, и просит аудиенции у министра.
– Мои попутчики, – говорит он, когда внимание охранников переключается на Элоса и меня. Я завиваю прядь волос за ухо и хватаюсь за подол рубашки, успокаиваясь в своей позаимствованной форме и спокойной уверенности Элоса.
Принц прочищает горло, и охранники вытягиваются по стойке смирно. Похоже, встревоженные тем фактом, что они задержали королевскую особу, они распахивают ворота, широко раскрыв глаза.
– С вашего позволения, ваше королевское высочество.
Та, что пониже ростом, жестом приглашает его пройти и ведет нас семерых ко входу. Я в замешательстве смотрю на нее в ответ.
На мгновение она показалась… расплывчатой по краям, как наполовину законченная картина с не совсем заполненной фигурой. Это зрелище пробуждает что-то в моем мозгу, какое-то воспоминание, от которого мое сердце бешено колотится в груди, но в следующее мгновение она уже уходит и выглядит совершенно обычной. Должно быть, это была игра солнца.
В то время как замок Роанин стоит высокий и элегантный, с ветвями, извилистыми и дикими, как окружающий его лес, сердце республики Гленвэйл тяжелое и приземленное, его дворцовые стены сложены из огромных камней, каждый из которых длиной в ногу. Поместье граничит с бесплодной, подстриженной травой, усеянной лишь несколькими молодыми деревьями и низко подстриженными живыми изгородями, все они явно посажены, а не выращены естественным путем.
Ветер ударяет нам в спину, когда дорога уступает место более широкому мощеному двору, и меня пробирает озноб, несмотря на время года. Впереди штандарты Гленвэйла яростно развеваются на высоких столбах прямо за двойными дверями. Это темно-зеленая ткань с двумя черными стрелками, направленными в противоположные стороны, с вышитым золотом изображением реки, извивающейся между ними. Когда мы с Элосом были здесь раньше, мы никогда не проходили мимо этих флагштоков. Министр Мерет встретила нас сразу за ними.
Это было примерно за две недели до того, как мы впервые приехали в Роанин, после семи или восьми лет жизни в одиночестве в Долине. Мы с Элосом наконец решили, что больше не можем этого делать. Нам нужна была поддержка, сообщество, и мы не нашли другого дома в Долине с тех пор, как резня, уничтожившая Каэла-Ридж, также разрушила влияние великанов, которое поддерживало там стабильность.
В тот единственный раз, когда мы осмелились вернуться после нападения, мы обнаружили лишь тлеющий лес и разросшуюся растительность: деревья начали возвращать себе то, что принадлежало им. Наш дом рухнул внутрь, как пергамент, смятый в кулаке. Некоторые из надземных мостов, по которым мы мчались, все еще стояли, в то время как другие были разрушены или сожжены дотла. Эта земля – ужасное месиво из стрел и запекшейся крови, тел и пепла, половина костей была потеряна овцами в течение нескольких часов. Может быть, у меня там были друзья, или учителя, или игрушки. Но я не могу вспомнить их имена. Я не могу ясно вспомнить ни одного лица, кроме отца. Лицом вниз в траве со стрелой в спине, точно так же, как мы оставили его прошлой ночью.
Никакие оборотни, которых мы встретили в последующие годы, не взяли бы нас под свое крыло. Все, казалось, боялись собираться в группы, чтобы люди, убившие нашу семью, не пришли за ними тоже. Итак, мы наконец справились с рекой и вошли в Ниав, совершенно ошеломленные зданиями и лицами, тележками на колесах и ритмом разговора и облегчением от того, что смогли понять речь.
Как только мы оправились от первоначального шока и набрались смелости оставаться в пределах города более нескольких часов, мы начали искать работу. Многие люди отказали нам, когда увидели наши грязные лица и изодранную одежду, спасенную из-под обломков Каэла-Ридж, к тому времени изрешеченной небольшими разрывами и дырами. Другие были потрясены этим зрелищем, и некоторые предложили работу и жилье.
Но я все испортила для нас. До нас доходили слухи об Эрадайне, но мы не знали о других мирах, не знали о беспрецедентном событии, произошедшем годом ранее, во второй раз, когда все три Предсказания дали одни и те же три фразы. Я раскрыла нашу природу оборотня в течение пары недель после того, как мужчина напугал меня настолько сильно, что мышиные инстинкты вывели меня из себя. Усы сорвались с моих щек, и офицеры потащили Элоса и меня перед своим новоизбранным министром.
Министр Мерет – женщина-лидер, одержавшая уверенную победу на выборах в том году, дальновидный политик с планами по улучшению доступа к образованию и уменьшению разрушительных последствий чрезмерного выпаса скота. Прагматик, что предпочла логику чувствам и сослала пару голодающих детей с маленькими мешочками еды, видимо, таким образом заботясь о своем народе.
– Здесь вы вряд ли найдете работу, – заверила она, а затем позвала художника и велела ему скопировать наши естественные формы, дабы помешать найти работу. Она дала нам одну неделю, чтобы покинуть королевство.
Теперь охранник дважды стучит в двери, невероятно огромные, позолоченные, бронзовые творения, почти такие же высокие, как флаги. Я впиваюсь ногтями в ладони, внезапно желая на что-то отвлечься. Скульптор вырезал крошечные картинки из бронзы, но у меня едва хватает времени рассмотреть их, прежде чем двери распахиваются, а металлические петли стонут от усилия.
Прихожая выглядит гораздо более гостеприимно, чем я ожидала, судя по внешнему виду. Канделябры, прикрепленные к стенам, освещают фойе с высоким потолком с приглушенным, но удивительно теплым светом. Толстые ковры, сотканные в красных и золотых тонах, покрывают пол и защищают камень от холода, в то время как парадная лестница, вдвое шире моего роста, удваивается на дюжину ступеней, так что невозможно увидеть, куда она ведет.
Наш охранник разговаривает с ближайшим слугой, который тут же исчезает за углом в дальней части фойе.
– Нужно подождать здесь минутку, – говорит нам охранник.
В зале нет стульев, поэтому мы стоим в тишине, пока Уэслин поправляет манжеты своих рукавов. Я задаюсь вопросом, является ли это намеренным шагом со стороны министра Мерет, заставляющим посетителей стоять. Элос кивает мне, и я сдержанно отвечаю на его жест.
Когда министр Мерет появляется из-за угла, она такая же, какой я ее помню. За одним исключением выражения ее лица: оно определенно добрее. Ее высокая пышная фигура облачена в блузку и волнистую юбку темно-алого цвета, в то время как гладкая темно-коричневая кожа выглядывает из-под кружевной шали кремового цвета. Ее взгляд скользит по всем нам, но, к моему облегчению, она идет прямо к Уэслину.
