псами с запада, вечно голодными до чужого добра.
— Для чего ты здесь? — продолжил расспросы голос.
— Хочу занять место, принадлежащее мне по праву.
Вопросы раздавались мощно, гулким громом прокатываясь по воздуху. Ответы звучали глухо, словно их специально заглушали.
Давление увеличилось, теперь это походило на стремительный горный поток ревущей реки. Сила на силу. Упрямство на упрямство. Выдержка на выдержку. Неукротимость против все возрастающего желания смять наглого новичка.
Я вздрогнул, но почти сразу почувствовал поддержку, пришедшую изнутри. Хлад не бросил носителя, позволив выстоять под усиливающимся напором.
Нахлынуло понимание, меня провоцировали. Дать волю ярости, позволить эмоциям выхлестнуться наружу. Для одного — выявить одержимость. Заставить стихию взять верх на разумом, тем самым доказывая, что молодой князь всего лишь пустая оболочка, не личность, а значит не заслуживает вставать вровень со всеми.
Князя желали посмотреть на реакцию, оценить уровень силы — слабый отступит, недостойный падет. Но я уверенно сделал шаг вперед по выложенной камнем дорожке.
Волков-Русов и Корсаков. Где же обещанная вами поддержка? Но сидящие в разных концах князья давили не меньше собратьев.
— Я беру то, что принадлежим мне по праву, — повторил я, гордо вскидывая подбородок и делая очередной шаг.
По рядам скользнуло легкое замешательство, едва уловимое, похожее на мимолетную тень, но ощутимое для тех, кто умел прислушиваться к эмоциональному фону.
Часть выразила едва заметное удивление, прочитав в ответном взгляде «мальчишки» властность и высокомерие. Откуда такие метаморфозы, читалось в глазах князей, ведь совсем недавно это был обычный мальчишка. А потом приходит понимание, они вспоминают себя, вспоминают собственную инициацию и принимают изменившийся характер.
Мальчишки давно уже нет, есть лишь выглядевший слишком молодо властитель Северного Удела. Именно он ступил на берег Сейд-Озера, выходя после пройденного пути.
Источник преобразовал хранителя, как в свое время преобразил каждого из сидящих в Совете. И теперь перед ними стоял юный годами, но один из них. Полноправный владыка. Князь.
— Ты достоин, — прошелестел голос, гораздо тише, отражаясь от стен почти неуловимым эхом.
Я решительно прошел вперед, нашел глазами гранитный столб с изображением расправившегося крылья сокола и уселся на пустое кресло, стоящее перед ним. Никто из князей не возразил.
Утреннее предчувствие не подвело, все прошло просто и буднично. Не верилось, что не будет подвоха. Но опасения носили машинальный характер, не опираясь на что-нибудь стоящее. У Совета на руках кризис, не до внутренних разборок. Будь иначе, наверняка бы последовали попытки подковерных интриг в попытках использовать ситуация в своих целях. Визит Корсаков и Волков-Русов брошенный шар наобум, чем действительная попытка перетянуть на свою сторону молодого князя.
Я это понял, стоило занять свое место, почти сразу на меня перестали обращать внимания, переключившись на новую тему.
— Предлагаю обсудить нападения на клановые представительства, — сказал незнакомый старик, сидевший справа через несколько кресел. В черном кафтане с алой окантовкой несмотря на возраст он производил серьезное впечатление.
Кто это? Память быстро перебирала родовые цвета и символ в форме переплетенных замысловатым образом лент. Кажется патриарх рода Кравчев-Лазаревых. Сильный клан, практикующий стихию смерти. Их сила была сходной с силой Голицыных, отдавала чернотой, но имела свои оттенки, замешанные не только на тьме, но и на свете.
Потому что смерть без жизни ничего не стоит, ее просто нет.
— Погиб мой троюродный внучатый племянник, — глухо продолжил старик, — и я хочу знать, кому предъявлять кровную виру.
Верно, кровную, жизнь за жизнь, кровь за кровь, согласно древним законам.
— Полагаю все испытывают подобное желание, — мягко заметил сидящий слева патриарх.
— Вот-вот, убить ублюдков, — поддержал другой князь.
— Для этого их надо сначала найти, — саркастически заметил князь напротив.
— Найдем, не впервой. Или вы Виктор Александрович как всегда собираетесь отсидеться в стороне?
Сомневающийся побагровел, явно собираясь бросить наглецу в лицо ответ с чем-нибудь оскорбительным, но вместо него это сделал сидящий по его правую руку.
— Куда уж нам сирым до вас, Петр Евгеньевич, вы у нас охотник знатный, всегда стараетесь догнать дичь. Вот только не часто у вас это почему-то получается.
Прозвучало издевательски. Настала очередь надуваться от негодования первого говорившего. Но ему не дали этого сделать, поднялся гвалт. Все старались перекричать друг друга. Всплеск эмоциональных страстей больше подходящий для торговок на базаре, чем на разговор серьезных властителей Уделов, вызвал закономерное изумление. Я едва не распахнул от удивления рот. К счастью на новичка почти не обращали внимания.
Обвинения сыпались со всех сторон, припоминались старые обиды. Стало понятно, что в первую очередь патриархи подозревают в наглом нападении своих, не веря, что нашелся безумец извне, способный на подобную глупость.
Почти сразу четко выразилось три мнения начиная от немедленной атаки на предполагаемого противника (хватит и косвенных доказательств, а там уже разберемся) и заканчивая предложением переждать, тщательно взвесив подробности дела.
Умеренные, консерваторы и прогрессисты, прямо как по учебнику. У каждого своя точка зрения, которую они не стеснялись отстаивать. Как и ожидалось, больше всех давили сторонники войны, предолгая для начала забрать несколько приграничных областей Объединенной Европы на западе под предлогом участи их граждан в атаках. Знали не знали сами власти неважно, главное на месте преступления попались их люди.
Как ни странно, определенная логика в этих словах присутствовала. Если человека ловят над трупом с ножом в руках, то как правило он и является убийцей. На это напирал Волков-Русов, эмоционально рассказывая о нападении. У части князей при этом кривилось лицо, большинство знало, что в отличие от многих оборотни с честью отстояли свою резиденцию, не только не потеряв ни одного человека (даже среди охранников), но и захватили самое больше количество пленных. Которых, к слову, потом следуя примеру Бельских, вывесили сушиться на солнце перед воротами представительства.
Еще через несколько минут стало понятно, что несмотря на разногласия в действительности все князья раздражены, не потерями, а самим фактом атаки. Никто не ожидал такой бесцеремонной атаки от неизвестного противника, и даже самые умеренные жаждали крови. Просто по инерции отыгрывали роль в действительности желая
