А то все одна, да? Мой тоже вот так на вахту мотался, а потом таи и семью себе новую нашел. Мы с Гришей так и остались одни.
Мне совершенно не хочется поддерживать разговор. Так что выходит не слишком любезно. Соседка кривит лицо, наверно подумав, что я слишком высокомерная. Впрочем, она и раньше так считала. Как-то выйдя из подъезда слышала, как она меня обсуждала с бабушками у подъезда.
– Новенькая вся из себя, нос задирает. Здоровается будто свысока. Тоже мне, принцесса нашлась! А вторая – как тень бледная. Может она того – наркоманка? И дите у них. Вот интересно, может они того – не традиционные? Фу, вот это нам повезло!
Ужасно было неприятно! Поэтому после услышанного здоровалась с соседкой сквозь зубы. Вот чем мы не угодили этим аборигенам? Не мусорим, не шумим, живем себе тихонечко. Но видимо алкоголики со второго этажа с шумными компаниями им ближе. Их они жалеют, сочувствуют…
Зачем о нас грязные сплетни распускать?
Впрочем, я почти сразу выбрасываю из головы соседку.
Близость Давида кружит голову. Я безумно по нему соскучилась. Пожалуй, даже не отдавала себе в этом отчета, до этого момента.
В коридор выбегает Саша. Бросается ко мне, обхватывает мои ноги, жмется.
– Мамочка…
– Дорогой, что такое? – беру его на руки. Он обхватывает меня за шею. – Прости, что я так резко ушла. Ничего не объяснила…
– Куда вы делись? Ты что-то крикнула и выскочила как ошпаренная. Все хорошо? – допытывается Крис.
– Да, все в порядке. Я сейчас на стол накрою.
Давид снова раздевается. Не хочется оставлять его ни на минуту. Вдруг опять решит уйти.
Ему правда неловко, что без подарков? Разве в них дело??
Мне ничего от него не нужно! Только он сам.
Когда я наконец осознала эту истину? Что он так для меня важен. Необходим…
Саша разглядывает гостя с интересом.
Давид отвечает ему тем же.
– Привет, – произносит тихо, обращаясь к сыну.
У меня заходится сердце. Превращаюсь в натянутую тетиву. Даже простой вдох с трудом дается.
– Меня зовут Давид.
– Пливет, – лепечет смущенный Саша.
Вроде не испуган, хотя бывает, что чужие ему не нравятся категорически. Но к мужчинам он в то же время тянется. Например, в последний раз ему очень понравился врач в поликлинике. Но может просто потому что после осмотра вручил леденец на палочке.
– Ты кто? – добавляет сын, сдвинут брови.
И в этот момент он так напоминает Давида, ну просто копия, только маленькая.
Всхлипываю. Я ведь и не надеялась. Мечтала – да. Но понимала, что реальность редко преподносит такие счастливые сюрпризы.
– Вы чего в коридоре застряли, я уже на стол накрыла, – разрушает очарование недовольный голос Крис.
– Идем. Ты, наверное, голодный, – смотрю на Давида.
– Понятия не имею, – отвечает хрипло, продолжая разглядывать Сашу.
– А кому-то уже спать пора, – улыбаюсь малышу.
– Нет! Не хочу! – начинает капризничать.
Но я знаю, если сейчас разыграется, потом до глубокой ночи не уложишь, режим собьется. Наверное, можно было дать поблажку. Но ведь у нас троих еще столько времени впереди. Да, хочется все сразу, взахлеб… Только хорошо ли это для детской психики.
Как обычно, меня раздирают сомнения. Даю Саше еще полчаса. Сидит с нами за столом, у меня на коленях. Кристине явно не нравится происходящее. Она бросает в сторону Давида недовольные взгляды.
– Ладно, я спать. Пойдешь со мной, котенок? Я сказку почитаю.
Саша кивает, хотя продолжает следить за Давидом внимательно.
– Спокойной ночи, – мягко говорит Байратов сыну. – Увидимся утром?
– Холосо, – сыну явно по душе это обещание.
Глава 23
Ночь была нелегкой, бессонной. Мы спали в одной постели, но по понятным причинам не могли позволить себе большего. За стенкой комната Кристины, слышимость в квартире отличная.
– Завтра у меня ночуешь, – твердо произнес Байратов, в третий раз отправляясь в ванную чтобы принять ледяной душ. Возвращался каждый раз такой холодный, мне было безумно его жаль.
– Если хочешь, езжай домой, – предложила уже в середине ночи.
– Ты очень добрая. Пожалуй, все же останусь.
– Прости. У нас тут скромные условия. Не могу предоставить тебе отдельную комнату.
– Я бы спал с тобой даже если бы тут была еще тысяча комнат.
Мы как влюбленные подростки. Говорим глупости, не можем наговориться, постоянно касаемся друг друга.
Стоит задуматься о том, как счастлива, сразу тревожно сжимается сердце. Что если это все внезапно оборвется? Я привыкла что все время приходится терять. Поэтому сложно поверить в безоблачное счастье.
Засыпаем под утро, нас будит мелодия на телефоне Давида.
– Останься сегодня дома. Я, к сожалению, должен срочно быть в офисе.
– Можно я тоже поеду на работу?
– Я лишь хотел, чтобы ты отдохнула. Но если хочешь, я только рад буду, – улыбается Давид.
Пока он в ванной, быстро готовлю простой завтрак. Тосты, яичница, свежие овощи. Для сына делаю его любимую гречневую кашу.
Саша просыпается в прекрасном настроении. И еще ему явно еще сильнее чем вчера любопытно, почему гость до сих пор с нами.
Он разглядывает усаживающегося за стол напротив него Байратова с нескрываемым любопытством и полным отсутствием тревоги, которая вчера еще безусловно была.
– Ммм, какая у тебя вкуснятина в тарелке, – говорит Давид.
– Каша!
– Любишь кашу?
– Ага.
– А можно мне тоже попробовать?
К моему удивлению, сын кивает и толкает тарелку к Давиду.
Тот явно растерян.
– Дорогой, кушай сам. Я положу Давиду в другую тарелку, раз уж ему так хочется попробовать.
В результате оба с огромным удовольствием уплетают гречку. Смотрю на эту картину и смаргиваю набегающие слезы. Совсем расклеиваюсь, постоянно впадаю в сентиментальность! Так нельзя.
– Тебе правда нравится? – не могу не поинтересоваться.
– Очень. Сто лет не ел, кстати. А когда-то это было мое любимое блюдо. Очень давно. В детстве.
– У Саши тоже самое любимое, – улыбаюсь. Снова глаза влажные.
– Приятно находить точки соприкосновения, – отвечает мне тем же Давид. – Это классно.
Кристина не выходит из своей комнаты, так что, уже полностью собранная, заглядываю к ней сама.
Подружка читает книгу. Обычно по утрам мы завтракаем вместе, видимо она не захотела выходить пока Давид здесь.
Мысленно запоминаю, что нам нужно
