меня глаз, и с низким, каменным рыком проникает внутрь меня.
Минута. Это все время, которое он дает нам, чтобы перевести дыхание, прежде чем он похлопывает меня по бедру, призывая слезть с него.
— В последний раз, Кэсс, — говорит он, присаживаясь на край кровати. — Не появляйся здесь больше.
Я мотаю головой и откидываюсь на подушку, глаза закрыты, тело слабое и теплое. Я чувствую, как он встает, и слышу, как закрывается дверь ванной. Душ начинает работать, а я лежу, проводя пальцами по распухшим губам. Мысль о том, что Логан обнажен под струями горячей воды, заставляет меня снова и снова возбуждаться.
Прошлый раз эхом отдается в моей голове, и разочарование проносится по моим венам. Часть меня понимает, почему он не хочет продолжать случайный секс, несмотря на то, как хорошо нам вместе. Он заботится о своих братьях. Он никогда не поставит под угрозу их отношения ради того, чтобы время от времени трахать меня. В Ньюпорте сотни женщин, с которыми он может трахаться без всяких последствий.
У него нет причин продолжать в том же духе.
В отличие от меня.
Я подавляю свои чувства, но это все равно что бороться с ветром.
Не появляйся здесь больше.
Для моего рассудка будет безопаснее, если я подчинюсь. Безопаснее для моего сердца, потому что огонь разгорается каждый раз, когда его руки касаются моей кожи. Я хочу остаться здесь еще чуть-чуть; наблюдать за Логаном, когда он выходит из ванной; изучать и запоминать контур его лица, высокие скулы и полные малиновые губы, которые искусно обрабатывают мое тело.
Мое сердце учащенно бьется, когда он выключает воду, и дверь душевой кабины захлопывается с характерным звуком. Я сажусь, прижимая простыни к груди. Может, он согласится на еще один раунд, если это последний раз? Я слаба и измучена, но я найду в себе силы, если это позволит мне продержаться с ним подольше, но сначала мне нужно привести себя в порядок.
Дверь в ванную открывается, и Логан бросает косой взгляд на кровать. Его шаг замедляется, черты лица искажаются.
— Что ты еще здесь делаешь? — огрызается он. — Ты знаешь, где дверь, Кэсс. Мы здесь закончили. Уходи.
Кровь отливает от моего лица. Моя блаженная улыбка исчезает без следа. Я не ожидала объятий, но то, что меня вышвырнули, как дешевую проститутку, через десять минут после того, как он трахнул меня, и прежде чем я успела вытереть его сперму, стекающую по моим бедрам, глубоко ранит меня.
— Шевелись, — повторяет он, бросая мой кардиган на кровать и не глядя в мою сторону.
Его внимание не отвлекается от телефона, пока я быстро одеваюсь, внутренняя поверхность моих бедер мокрая и липкая, что приводит в беспорядок дорогие красные трусики. Я думала, что достигла предела унижения три года назад.
Я ошибалась. Это еще хуже.
Слезы застилают глаза, когда я засовываю руки в рукава кардигана и завязываю пояс на талии, стараясь не смотреть прямо на Логана. Две недели назад он поцеловал меня, прежде чем покинуть мою квартиру. Сегодня я ожидала того же. Поцелуй — и увидимся, но, видимо, я переступила невидимую черту, появившись у него на пороге.
Как и подобает Логану, он взял то, что я предложила, и, удовлетворившись этим, показал себя во всей красе.
Я выбегаю из комнаты, как будто стая злобных собак настигла меня. Я чуть не спотыкаюсь о свои ноги, обутые в туфли на каблуках, когда лечу вниз по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз.
Как может человек чувствовать себя настолько блаженным и удовлетворенным в одну минуту, а в следующую балансировать на грани того, чтобы разрыдаться?
Я даже не знаю, почему я так эмоциональна. Это же Логан, ради всего святого. Чего, черт возьми, я ожидала? Что он принесет теплую мочалку? На глаза наворачиваются слезы, зрение расплывается, когда я тянусь к дверной ручке.
За спиной раздаются тяжелые шаги. Логан не спеша, небрежно спускается по лестнице. Я чувствую его горящий взгляд на своей спине, как будто он держит меня на мушке.
— У тебя поблизости есть машина? — спрашивает он, от раздражения, которое было две минуты назад, не осталось и следа.
Я не отвечаю. Мой голос выдаст предстоящие слезы, и я ни за что не дам ему этого сделать.
Я распахиваю дверь, подбородок дрожит все сильнее с каждым шагом. Теплые соленые капли свободно падают, стекая по моим щекам, прежде чем дверь полностью закрывается за мной. Я чувствую себя такой… использованной.
Никчемной, грязной и глупой, что вообще пришла сюда.
Моя машина припаркована через две улицы, потому что я предусмотрительная и не хотела оставлять свой желтый «Фиат» перед домом Логана на случай, если кто-то решит нанести ему визит. Я опускаю козырек, проверяю себя в зеркале и стираю влажные следы туши со щек, делая три глубоких, успокаивающих вдоха.
Ничего страшного.
Я привыкла, что со мной обращаются как с пиявкой. Я пережила и не такое, как Логан Хейс. В моей жизни было много людей, которым было на меня наплевать, и для которых я была помехой с самого рождения. Моих родителей-алкоголиков волновали лишь несколько сотен долларов, которые они получали от государственных пособий. Для приемных семей, взявших меня на воспитание, это тоже были деньги.
Я пережила пренебрежение, голод и одиночество.
Боль и страх.
Унижение.
Сердечную боль.
Логан не станет тем, кто сломает меня.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания и включаю передачу, но не успеваю отъехать, как в окно стучат костяшками пальцев. Логан стоит у машины в трениках и белой рубашке, горячий, как грех, как придурок из А-класса.
— Что?! — я огрызаюсь, нажимаю на кнопку, чтобы опустить окно, смотрю на дорогу, жму на тормоз.
Он наклоняется, пока мы не оказываемся на уровне глаз, и упирается локтями в дверь.
— Почему ты расстроена?
Я насмехаюсь. Унижение, раздирающее меня на части, перерастает в гнев.
— Я не расстроена. — Мои пальцы белеют все сильнее, чем крепче я сжимаю руль, но я кривлю
